Плевелы — сыны лукавого:
враг, посеявший их,
есть дьявол.
Матф. 13:38-39.
Генерал-профессор Борис Руднев читал лекции по теории литературы:
– Товарищи, перед революцией в русской литературе были очень сильны всякие декадентские течения, которые подрывали моральные устои существующего строя. Например, Толстой и его учение о “непротивлении злу насилием”. Как это выглядело на практике? Когда революционеры-террористы убивали жандармов, граф Толстой молчал, как рыба. Но когда этих убийц ловили и вешали, граф Толстой поднимал вой на весь мир: “Не могу молчать!” За это Ленин прямо назвал Толстого “зеркалом нашей революции”.
– После революции, во время Великой Чистки, Сталин загнал в Сибирь чуть не половину Союза советских писателей. Причем в первую очередь пострадали именно те левые писатели, которые помогали делу революции.
– После Сталина пришел Хрущев и распустил концлагеря. Дали людям больше свободы. Но вскоре опять начались неприятности. В первую очередь с литераторами, начиная с Пастернака и кончая Солженицыным, которых окрестили диссидентами. Теперь нам приходится выбрасывать некоторых из этих диссидентов за границу. В чем же загвоздка с этими писателями?
– Чтобы понять эту проблему, заглянем в тот уголок литературоведения, о котором писатели обычно не любят вспоминать. Возьмем книгу доктора-психиатра Макса Нордау-Зюдфельда “Вырождение”, где специально разбирается вопрос о дегенерации в литературе. Подведем, так сказать, теоретическую базу.
– Доктор Нордау — ученик знаменитого профессора-психиатра Ломброзо, о котором вы уже немножко знаете и которому посвящается эта книга. Характерно, что Ломброзо — итальянский еврей, а Нордау — немецкий еврей. Нордау — это литературный псевдоним, а настоящая его фамилия Зюдфельд (1849-1923). Родился он, подобно Карлу Марксу, в семье раввинов. Помимо вырождения, он также увлекался сионизмом и был, после Теодора Герцля, вождем сионизма №2. В результате на него покушался... Вы думаете антисемит? Нет, его чуть не убил другой сионист. Сначала Нордау хотел жениться на еврейке, но мама помешала, и невеста пыталась покончить жизнь самоубийством. Затем этот вождь сионизма женился на гойке, как говорят по-еврейски, на шиксе.
– Нордау не был ни радикалом, ни реакционером. Он был просто честным социологом и защищал интересы нормального человека. Кроме того, он был очень проницательным политиком и заранее предсказал войну 1914 года.
– Разбираемая мною книга д-ра Нордау “Вырождение” была издана по-русски в 1902 году, 3-е издание. В предисловии писатель В. Авсеенко пишет: “Редкая книга имела такой большой успех в публике, как книга Макса Нордау “Вырождение”... Трудно найти философскую книгу, более способную удовлетворить современного читателя”.
– Затем идет такое любопытное место: “Самое “вырождение” есть не что иное, как неизбежное явление исторического прогресса, присущее историческому творчеству, т. е. разрушению одних форм и созиданию новых. В самых обновляющих, в самых зиждительных переворотах всемирной истории всегда присутствовало то течение, которое наш автор называет вырождением”.
– А теперь подумайте сами — что это за “самые обновляющие, самые зиждительные перевороты мировой истории”? — генерал-профессор нахмурился. — Это наша революция, гражданская война, сталинские чистки и концлагеря. Все мы прошли через эту мясорубку, — и мы хорошо знаем, что это такое.
– Вместо предисловия от автора д-р Нордау пишет: “Вырождающиеся — не всегда преступники, развратники, анархисты или общепризнанные сумасшедшие; иногда они бывают писателями, представителями искусства, но в них преобладают одни и те же умственные, в большинстве же случаев и физические черты одной и той же антропологической семьи, вооружающие руки одних ножом или динамитным патроном, руки других — пером или кистью”.
“Некоторые из этих выродков в литературе, музыке или мире художеств вошли за последние годы в моду и были провозглашены многочисленными поклонниками за творцов нового искусства и провозвестников грядущих веков”.
“Это явление — далеко не безразличное. Книги и произведения искусства оказывают сильное влияние на массы: в них современники черпают идеалы нравственности и красоты. Если они представляются безумными и враждебными общественному строю, они несомненно вносят смуту в умы и действуют гибельно на целые поколения”.
– Затем доктор Нордау печально замечает: “Горькая участь ждет всякого, кто посягнет на эстетические начала. Писатель или представитель искусства, им затронутый, не простит ему никогда его смелости; болтливая критика встанет на дыбы, и даже публика будет недовольна, если ей раскроют наконец глаза, и она увидит, что дураков, балаганных шутов и зубоскалов она принимала за пророков. Графоманы и их лейб-стражи из критиков завладели всею печатью, и явно неудобного для них разоблачителя они до конца жизни будут пытать и преследовать”.
– А теперь загляните-ка в свои конспекты, что писал по этому же поводу другой следопыт в области дегенерации д-р Ланге Эйхбаум в своей книге “Гений, безумие и слава”: “Исследователь в этой области пожинает неблагодарность, даже ненависть, а его труды становятся запретными... Даже только сбор этого материала связан с бесконечными трудностями”.
– И это не случайное совпадение в словах д-ра Нордау и д-ра Ланге. Они знают это на собственном опыте. Дьявол не любит, когда его дергают за хвост. Затрагивать легион дегенератов — это хуже, чем сесть голым задом в крапиву или в муравьиную кучу.
– Но... без этого вы не поймете, почему Сталин загнал половину Союза советских писателей в Сибирь и почему мы теперь гоним наших писателей-диссидентов за границу.
– Затем Нордау говорит о духовных признаках “fin-de-siecle”, что по-французски означает “конец века”. Это выражение употребляют для обозначения выродков современной культуры. Забавно, но Нордау не заметил, что это выражение встречается уже в Евангелии, притча о плевелах: “плевелы — сыны лукавого; враг, посеявший их, есть дьявол, жатва есть кончина века... Посему, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего” (Матф. 13:38-40). Кстати, эта “жатва” очень напоминает сталинские чистки.
– Нордау пишет: “Понятие о вырождении в науке о душевных болезнях было в первый раз определено и твердо установлено Морелем... Вырождение проявляется у людей в известных физических недостатках. Есть очень верное средство доказать, что провозвестники “конца века” в литературе и искусстве — просто вырождающиеся: для выяснения, что это не случайность, а доказанный факт, следовало бы только произвести физическое измерение авторов и познакомиться с их генеалогическим древом. Тогда почти у всех нашлись бы, несомненно, вырождающиеся родственники”.
“Наука открыла рядом с физическими и характерные душевные признаки вырождения... Ломброзо говорит специально о “маттоидах” (от итальянского слова “матто” — безумный) и “графоманах”. Под ними он подразумевает полуненормальных людей, одержимых писательским зудом. Что характеризует главным образом вырождающихся, это — отсутствие понятия о нравственности и правде. Для них не существует законов, сомнений и чувства стыда; они с величайшим спокойствием и самодовольством совершают преступления и проступки... В высшей своей форме подобное явление называется “нравственным помешательством”; но бывают различные степени болезни, бывает и такая, между прочим, когда вырождающийся сам ничего не делает такого, что привело бы его в столкновение с законом, но теоретически доходит до оправдания преступления, в целых потоках слов доказывает, что “добро” и “зло”, добродетель и порок — чисто произвольные деления, восхищается преступниками и их поступками, открывает особую в них красоту и старается пробудить участие и симпатии к диким инстинктам. Корни такого нравственного помешательства можно отыскать психологически в невероятном себялюбии...”
“Некоторые глупые критики, опасаясь прослыть отсталыми, делают иногда, со своей стороны, отчаянные усилия проникнуть в смысл комического и бездарного произведения выродка-автора, чтобы оценить чудную красоту выражений бреда полусумасшедшего”.
– Но тут я с Нордау не согласен, — заметил генерал — профессор новой советской инквизиции. — Практика показывает, что в большинстве случаев эти “глупые критики” вовсе не такие глупые, а очень даже хитрые. И расхваливают они автора-выродка, так как они сами такие же выродки. Классовое чутье. Солидаризм.
– Нордау пишет: “К числу признаков вырождения следует отнести также и отвращение ко всякой работе, ужас перед деятельностью, “болезнь воли” ...Безвольный, одержимый страхом перед работою, вырождающийся, не сознающий, что его неспособность к деятельности является наследственною мозговою болезнью, заявляет, что он сознательно презирает труд, что ему нравится безделье. Чтобы оправдать себя в собственных глазах, он строит философскую теорию...”
– Так, товарищи, вот такие-то философы и родили философию коммунизма, где все будут “работать по способностям, а получать по потребностям”. А в результате получились сталинские концлагеря. По рецепту Льва Толстого о “лечении трудом”. К этой категории вырожденцев сегодня относятся западные хиппи и наши известные “тунеядцы”.
“Некоторые особенности вырождающегося общеизвестны... Он делается творцом метафизических систем, разрешает вековые тайны мироздания, разыскивает квадратуру круга и эликсир премудрости... По словам Ломброзо, произведения многих анархистов имеют в своем основании такие именно причины... Он мечтает о всеобщем счастии и придумывает планы преобразования Вселенной, поражая в них своею мнимой любовью к ближним, рядом с абсурдностью и страшным невежеством по части действительно существующих отношений”.
“Главным же характерным признаком вырождающихся, который я приберег к заключению, является мистицизм. “Из всех болезненных симптомов, — говорит психиатр Колен, — мы не знаем более верного для определения умственного расстройства, как пункт мистического помешательства. Если дело не дошло до острого его периода, ненормальность выражается в постоянном интересе к мистическим и религиозным вопросам, в ПРЕУВЕЛИЧЕННОЙ НАБОЖНОСТИ и т. д.”
“...Вырождение нисколько не обусловливает собою бездарности. Почти все исследователи, наблюдавшие вырождающихся, высказывают как раз противное. “Вырождающийся, — говорит психиатр Легрен, — может быть даже гением”. У французского ученого Лассега вырвалось крылатое словцо: “Гений — это нервное расстройство”. Но наука вовсе не утверждает, что гений должен быть сумасшедшим: встречаются, напротив, здоровые, сильные и уравновешенные гении. И это вовсе не означает, что всякий сумасшедший — обязательно гений...”
– А вот спорное местечко: “Я не согласен с Ломброзо,-говорит Нордау, — будто гениальные вырождающиеся являются могущественным фактором человеческого прогресса. Они подкупают и ослепляют нас; они оказывают, к несчастью, часто глубокое влияние, но всегда ко вреду человечества. Они направляют его по избранному ими пути, но конечная цель их — пропасть или пустыня, и, как блуждающие болотные огни, они заводят его в трясину”.
– Хотите конкретный пример? Ну, вот — Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин. Или, если хотите, Гитлер. Когда такой “прогресс” пройдется по вашей собственной шкуре, то тут я больше согласен не с Ломброзо, а с Нордау.
– А теперь о поэтах-выродках: “Как поэты, они отличаются часто богатством рифм и блеском формы, но в то же время отсутствием всякой мысли”. Для примера можно назвать нашего поэта Осипа Мандельштама, которого Сталин сгноил в Сибири и которого теперь на Западе выдают за гения. Почитайте его стихи: на концах рифма есть, но посередке смысла — никакого. Бред сумасшедшего.
– Нордау пишет: “Таковы более даровитые из тех, что открывают новые горизонты в искусстве и литературе, и которые провозглашены восторженными юношами за вождей, призванных привести человечество в обетованную землю. Вырождающиеся и маттоиды (полусумасшедшие) среди них преобладают. На толпу же, восхищенную и коленопреклоненную, гоняющуюся за придуманными ими модами и оригинальничающую, приходится смотреть как на истеричную или как на одержимую неврастениею...”
“Более ранние наблюдатели говорили о безграничной лживости истеричных... Истеричный никогда не лжет сознательно. Он верит в правдивость самых чудовищных своих показаний. Болезненная подвижность его ума и необыкновенная легкость воображения приводят его к удивительным метаморфозам, и он верит сам в самые неправдоподобные свои выдумки”.
– Ну а теперь д-р Нордау говорит прямо о наших диссидентах, которых мы садим в дурдома и которых на Западе превозносят как пророков: “Мы доказали, как нарождаются новые школы. Первоначальным источником служит для них вырождение авторов и их убежденных подражателей. Они делаются модными и имеют шумный успех благодаря истерии современной публики... Пустоголовые, ничего так не боящиеся, как прослыть отсталыми, примыкают к ним с криками “Ура!” и диким пением “гимнов” ... За истеричным, с его бессознательно внушенным восхищением, неотступно следует дурак, помешанный на моде, и эстетический болтун, курящий фимиам молодежи. За лицемером спешит рекламист, и им обоим наступает на ноги уличная толпа... И весь этот сброд, хотя бы потому только, что он болен, себялюбив и тщеславен, производит больше шума и смятения, чем многолюдное собрание здоровых людей...”
– Маленькая деталь. Д-р Нордау отмечает, что уже Бальзак говорил “о влиянии имени на судьбу человека”. Хотя я и не Бальзак, но тоже могу сказать, что иногда имя может действительно влиять на судьбу человека. Например, в июле 1977 года в американской прессе появилось истерическое письмо президенту Картеру от советского диссидента Гелия Снегирева, члена Союза писателей, кинорежиссера, члена компартии и даже члена партбюро, где этот коммунист жалуется капиталистическому президенту, что его отовсюду повыгоняли — за диссидентство. Но уже по одному его имени “Гелий” я могу сказать, что его родители были идиотами. Ведь гелий — это газ, химический элемент. И такие модернистические имена дают своим детям обычно идиоты. Ну а сын... как говорится, яблочко от яблони недалеко падает.
– Заведующая группой ономастики, то есть отдела лингвистики, занимающегося учением о собственных именах и их происхождении, в Институте языкознания Академии наук СССР А. Суперанская дает такой список модернистических имен, появившихся после революции. Например, Баррикада, Трактор и Домна. Итак, Трактор Иванович женится на Баррикаде Петровне и у них рождается дочь по имени Домна Тракторовна. Как вам это нравится? Или такие имена-аббревиатуры: Боркомин ( БОРец КОМмунистического ИНтернационала), Велиор (ВЕЛИкий Организатор Революции), Кармий (Красная АРМИя), Юната (Юная НАТуралистка), Лагшмивара (ЛАГерь ШМИдта в АРкти ке), Ким (Коммунистический И нтернационал Молодежи). Или такие словесные хитрости: Гертруда (ГЕРой ТРУДА), Рената (РЕ волюция, НАука, Труд), Аврора (в честь крейсера “Аврора”), Искра (в честь газеты “Искра”).
– Диссидент Солженицын в своем “Круге первом” приводит такие имена: Динэра (ДИтя Новой ЭРы) и Дотнара ( ДОчь Трудового НАРода). Это дочки советского прокурора, жена которого, его подруга по гражданской войне, умерла при родах. А почему она умерла именно при родах? Да потому что она дегенератка — и это отразилось в именах детей. А профессия прокурора попахивает садизмом. Мы психоанализ тоже знаем.
– Обычно такие дурацкие имена давали своим детям маниакальные революционеры и всякие психи. Но потом это отражается на психике детей. Так что я вполне согласен с Бальзаком.
– Доктор Нордау пишет, что истерия и неврастения чаще всего встречаются во Франции, что именно поэтому все вредные декадентские течения в искусстве и литературе зародились именно во Франции, где и придумали для вырождения термин “fin-de-siecle” — конец века. Вот потому-то теперь Франция, как самоубийца, сама, парламентским путем, идет к коммунизму — на собственную погибель.
– Но нищая коммунистическая Франция нас не устраивает. Где мы будем получать кредиты? С кем мы будем торговать? Этим и объясняется парадокс, о котором вы знаете из западной прессы: перед парламентскими выборами во Франции советская дипломатия почему-то поддерживает не левый блок коммунистов и социалистов, а правый блок.
– А мировую революцию пусть делают психи. Мы уже попробовали это с Китаем. И что получилось? Разбудили мы китайского дракона, а теперь он кусает нас за бок.
В перерыве студенты Института высшей социологии, который теперь заменял бывший Институт красной профессуры, убеленные сединами члены правительства СССР вышли покурить и обменивались впечатлениями:
– Говорят, что этот профессор Руднев является почетным членом Союза советских писателей...
– Нет, немножко не так... Официальный начальник Союза писателей — это величина чисто фиктивная. А настоящим начальником является профессор Руднев. Он как бы сверхписатель.
– А что он сам пишет?
– Он пишет, кого из братцев-писателей посадить в дурдом, а кого выбросить за границу.
– Да, вот недавно выбросили за границу писаку Сашу Соколова, который накатал книжку “Школа для дураков”, записки мальчишки-шизофреника, который сидит в доме для дефективных детей — для дураков.
– Ох, — вздохнул командующий объединенными группами стратегической ядерной авиации Бородин. — Век живи, век учись — и дураком помрешь...
* * *
После перерыва сверхписатель Борис Руднев продолжал:
– Анализируя декадентские течения в литературе XIX века, доктор Нордау упоминает поэта Суинберна, называя его вырожденцем высшего порядка и “первым представителем демонизма в английской поэзии”. Тогда существовала даже литературная “школа сатанизма”, в которую входили такие крупные имена, как Байрон, Шелли, Жорж Занд и Виктор Гюго, которые ставили своей задачей нарушение всех моральных норм христианской религии.
– А теперь я беру советскую “Литературную энциклопедию”, Москва, 1972. Суинберн (1837-1901), сын адмирала, учился в лучших учебных заведениях Англии — Итоне и Оксфорде. Затем начал ниспровергать каноны викторианской поэзии. Шокировал читателя “запретными темами”, языческим гедонизмом. Враг церкви. Обличает тиранию, призывает к свободе. Темы рока, невозможность счастья. Богоборческие мотивы. Посмертно опубликован неоконченный роман “Лесбия Брэндон”. Хм, это что — про лесбиянок? А кому это нужно?
– Ну а как человек, поэт Суинберн был тяжелым алкоголиком и эксцентриком. На знаменитых литературных обедах у братьев Гонкуров в Париже, где присутствовал также наш Тургенев, о Суинберне рассказывали такое... Он был общеизвестным педриком и, чтобы пооригинальничать, завел себе в качестве любовника-миньона большую обезьяну, одетую в женское платье. Но этого еще мало. Потом поэт Суинберн завел себе какого-то другого миньона — и угостил его котлетами из этой обезьяны. Вот вам и корни этого бунтарства — педерастия и психические болезни.
– Педрик и сатанист Суинберн пишет такое: “О зле — мы желаем его целовать: нет больше зла!” А д-р Нордау пишет о поэзии Суинберна: “Это совершенно сумасшедшая поэзия. В искусстве такое представление равносильно тому, что в душевных болезнях называется галлюцинацией”.
– Затем Нордау берется за великого писателя земли русской Льва Толстого и пишет: “Какими бы достоинствами ни отличался художественный талант Толстого, своею мировою славою и влиянием на современников он обязан не ему. Его романы были признаны замечательнейшими произведениями литературы; и, тем не менее, в продолжении десятилетий “Война и мир” и “Анна Каренина” почти не имели читателей за пределами России, и критика восторгалась автором только с большими оговорками... Только появившаяся в 1889 году “Крейцерова соната” разнесла его имя по всем углам земного шара; небольшой рассказ переведен был на все европейские языки, издан в сотнях тысяч экземпляров; миллионы людей страстно зачитывались им. Начиная с этого момента, общественное мнение Запада поставило его в первые ряды современных писателей; его имя было у всех на устах... “Крейцерова соната”, как художественное произведение, далеко ниже большей части его романов и рассказов; тем не менее, славу, не дававшуюся так долго автору “Войны и мира”, “Казаков” и “Анны Карениной”, она завоевала одним ударом...”
– В чем же загадка этой “Крейцеровой сонаты”? Там муж убивает жену якобы из ревности к любовнику. Но психоаналитики, почитав этот рассказ, усмехаются и говорят, что муж был влюблен вовсе не в свою жену, а в ее любовника. И поэтому он кокнул свою жену не из ревности к ней, а из ревности к любовнику. Все наоборот — как 69. Знаете, 69 способов быть несчастным. Поэтому этот рассказ стоит во всех справочниках психопатологии как яркий пример латентного или подавленного гомосекса. Кстати, жена Толстого терпеть не могла этот рассказ.
– Но почему же такой всемирный интерес и слава? Это заработал невидимый легион д-ра Кинси: 37% всех мужчин в США, 50% интеллигенции, 75% литераторов. А вдобавок еще легион д-ра Виттельса: 47% замужних женщин и 71% незамужних женщин в США. Но в других культурных странах тоже не лучше. Во времена д-ра Нордау эта статистика была еще неизвестна, и он называет этот легион просто “толпой истериков и невротиков”.
– Доктор Нордау считает, что основную славу Толстому принесли не его романы, а его философия — больная философия, так называемое “толстовство”, где основная заповедь — “непротивление злу насилием”, то есть: “Не противьтесь пороку, не судите, не убивайте. Долой, таким образом, суды, войска, тюрьмы, подати”. Но ведь в результате будет полная анархия.
– Нордау пишет: “Первою задачею общежития, во имя чего отдельные люди сошлись в общину, заключается в защите своих членов от больных, одержимых зудом убийств, от тунеядцев, от нездоровых отклонений от нормального типа, стремящихся жить за счет труда других и устраняющих с дороги всякое существо, мешающее им удовлетворять их похоти. Особы с противообщественными наклонностями сделаются несомненно большинством, если здоровые люди перестанут вести с ними борьбу, не будут препятствовать их размножению; если же они останутся в большинстве, тогда общество и человечество погибнут”.
– Затем Нордау анализирует знаменитое человеколюбие Толстого на примере “Записок князя Нехлюдова” и заключает: “Мягкосердечный человеколюбец оказался опаснейшим и безбожным себялюбцем”.
“Существенным пунктом учения Толстого о нравственности является умерщвление плоти. Всякое сношение с женщиной нечисто; брак — такое же греховное дело, как и свободное сожительство между двумя полами. “Крейцерова соната” воспроизводит это учение в художественных образах. Убийца из ревности Позднышев говорит: “Медовый месяц! Ведь название-то одно какое подлое!.. Это нечто вроде того, что я испытывал, когда приучался курить, когда меня тянуло рвать и текли слюни, а я глотал их и делал вид, что мне приятно”.
– Затем Позднышев, устами которого проповедует Толстой, признается, что “его считают сумасшедшим”. Кстати, образ жены Позднышева Толстой списал со своей собственной жены. Возможно, что это он описывал и свой медовый месяц — тянуло рвать и так далее.
– В чем же дело? Толстого считают сверхмужчиной, у которого была целая куча детей. Но сам Толстой в своем дневнике от 29 ноября 1851 года, в возрасте 23 лет, пишет следующее: “Я никогда не любил женщин... но я довольно часто влюблялся в мужчин... Я влюбился в мужчину еще не зная, что такое педерастия... Например, Дьяков — я хотел задушить его поцелуями и плакать”. Это опубликовано во многих биографиях Толстого.
– А жена Толстого все эти его дневнички читала. Когда Толстому было уже за 80, а его жене за 60, взял он себе в секретари некого Черткова. А графиня бегает вокруг графа, во весь голос обвиняет его в педерастии — и грозится пристрелить чертова Черткова. И все это на глазах у их взрослых детей. Представляете себе — семейное счастье!
– Потому-то в своем рассказе “Семейное счастье” Толстой уверяет, что мужчина и женщина, даже если они женятся по любви, после брака должны сделаться врагами. Толстой описывает дегенератов, но не говорит этого — и переносит эту мерку на всех людей. Вот вам и великий правдоискатель!
– Нордау пишет: “Путь к счастью, по Толстому, состоит в отрицании науки и знания, в возвращении к естественной жизни, то есть к земледелию: нужно покинуть города, распустить народ с фабрик, вернуться к земле”. Кстати, то же самое проповедует и наш Солженицын — вернуться к лошадке.
– Нордау говорит о Толстом и его “толстовстве” так: “Как философ, он проповедует нам, в виде понятий о мире и жизни, библейские тексты, постоянно противореча им и дико их толкуя. Как главный глашатай нравственности, он проводит теорию непротивления злу и преступлению, раздачи имуществ и уничтожения человеческого рода при посредстве воздержания. В своем учении об общественных и экономических отношениях он настаивает на вреде знания и целительной силе невежества...”
“Истина в том, что все духовные особенности Толстого могут быть прекрасно объяснены известными и характерными чертами вырождающихся высшего порядка. Он сам рассказывает о себе: “Скептицизм довел меня, одно время, до состояния, близкого к сумасшествию”... В своей “Исповеди” он говорит буквально следующее: “Я чувствовал, что я не совсем здоров душевно”. Чувство не обманывало его. Он страдал маниею сомнения и “умствования” в той форме, как это наблюдалось на многих вырождающихся высшего порядка... Ломброзо, указывая характер ные черты гениальных помешанных, говорит: “Все они терзаются религиозными сомнениями, ум их теснит, как мучительная болезнь, одна и та же мысль; та же тяжесть давит их сердце. Таким образом, мы имеем дело не с благородным стремлением к познанию, толкающему Толстого к вопросам о цели и значении жизни, но с болезнью вырождающегося, с сомнением и умствованием, совершенно бесплодными...”
“Особенностью указанной нами выше болезни является страсть к противоречиям и склонность к самостоятельным, во что бы то ни стало, взглядам. Один из лучших клиницистов, психиатр Солье, называет последнюю особенность характерною чертою вырождающихся. У Толстого она выступает в известные моменты очень ярко. “В стремлении быть самостоятельным, — сообщает его биограф Левенфельд, — Толстой часто оскорбляет требования эстетики, сражаясь с установившимися авторитетами только потому, что они давно установились. Так, он называет Шекспира дюжинным писакою и утверждает, что восторги перед великим британцем объясняются ничем другим, как нашею привычкою повторять чужие взгляды, не продумав их”.
Генерал-инквизитор советской святейшей инквизиции слегка усмехнулся:
– Кстати, тем же самым занимается наш нашумевший диссидент Синявский-Терц, который сначала сидел в конц-лагере и которого мы потом выбросили за границу. Хотя мы евмигрировали его по израильской визе, но почему-то он застрял в Париже. Пристроили его преподавать русскую литературу в лучшем французском университете — в Сорбонне. И чем же он там занимается? В самой омерзительной и непристойной форме оплевывает гордость русской литературы — Пушкина и Гоголя! И некоторые теперь думают: “А ведь этому идиоту место, действительно, не в Сорбонне, а в концлагере или в дурдоме!”
– Затем д-р Нордау пишет об эротике Толстого: “Точно так же отношение Толстого к женщине, для здорового ума совершенно непонятное, станет ясным для нас с точки зрения вырождения... Отвращения или страстной ненависти к женщине нормальный мужчина никогда не может испытывать... мужчина может и даже должен выбрать себе для брачного сожития женщину по любви: но упрочивает и укрепляет связь не физиологическая страсть, а сложная смесь привычки, благодарности, дружбы, удобства, желание устроить домашние дела, положение в обществе, сознание своего долга перед детьми и государством, более или менее бессознательное следование установившимся традициям. Таких чувств, как в “Крейцеровой сонате” или в “Семейном счастье”, нормальный муж к своей жене никогда не испытывает...”
“В России существует целая секта вырождающихся — скопцов; они спасаются от дьявола таким именно путем. Позднышев в “Крейцеровой сонате” — тот же скопец, хотя он этого не сознает. Мораль философских рассказов Толстого об отношениях между полами — литературное изложение половой психопатии скопцов”.
“В мировой известности Толстого замечательный художественный талант, без сомнения, играет большую, но далеко не главную роль... Его влияние покоится не на эстетических, а на патологических основах. Толстой остался бы неизвестным учителем веры, как какой-нибудь Кнудсен семнадцатого века, если бы сумасбродство вырождающегося мистика не встретило подготовленных к восприятию современников. Принявшая эпидемический характер, истерия подготовила почву толстовству...” И Нордау печально заключает, что это — настоящие “сумерки народов”. Конец века.
– Итак, д-р Нордау не только предсказал I Мировую войну, но, в определенной мере, он предвидел и революцию в России. Характерно, что после проблемы вырождения Нордау заинтересовался сионизмом, в смысле создания собственного еврейского государства, и стал вождем сионизма №2. Значит, он предвидел и появление Гитлера. Так что это человек довольно прозорливый и авторитетный.
– Добавлю вам еще кое-что о Толстом. Известный немецкий писатель Стефан Цвейг в своей книге “Три певца своей жизни”, анализируя жизнь Толстого, считает, что после 50 лет у Толстого началось то, что называется климактерическим психозом или климактерическим помешательством. Обычно эти психозы случаются у некоторых женщин в период, когда угасает деятельность половых желез. Но и у некоторых мужчин с надломленной психикой, где в душе перепутаны мужские и женские начала, этот период является как бы толчком, когда обостряются психические болезни, которые до этого как бы дремали в их душе.
– Кстати, Стефан Цвейг, будучи евреем, как протест против гитлеризма, потом покончил самоубийством. Очень трогательно — на немецком флаге — вместе с женой. А жаль, когда-то в молодости я зачитывался новеллами Цвейга...
– Итак, чтобы понять Толстого, нужно различить два периода его жизни: до 50 лет был более или менее чистый гений, а после 50 лет — помешанный гений. Толстого считают богоискателем. А Нордау пишет: “...на самом же деле, он проповедует как раз противное христианской религии — пантеизм”. Вот за это-то богоискателя Толстого и отлучили от церкви.
– Толстого считают великим моралистом. А теперь посмотрим на моральный облик самого Толстого. Когда ему было уже за 60, в своих писаниях, подобных “Крейцеровой сонате”, он проповедует полное целомудрие и половое воздержание. И вместе с тем, его жена почти беспрерывно беременна. У них уже 12 детей, из которых 4 умерли. У дочери Толстого — Тани — 5 мертворожденных детей. У второй дочери — Маши — тоже целая серия мертворожденных детей. У сына Толстого, Льва 2-го, рождается первенец, Лев 3-й — и сразу же умирает.
– Вот что получается, когда детей делают по рецепту: тянуло рвать и текли слюни, а я делал вид, что мне приятно. По-видимому, глядя на все это, сестра Толстого Мария постриглась в монахини.
– Хорошо, что же делает великий моралист Толстой, видя, что у его детей явно дурная наследственность? Он по-прежнему проповедует на весь мир половое воздержание, — а сам зачинает своей жене 13-го ребенка! Как будто нарочно старается дотянуть до чертовой дюжины! Одновременно он обвиняет свою жену, что она соблазнила его во грех и кликушествует: ох, я грешник, грешник! Нехорошо это, ох, как нехорошо!
– Жена соблазнила? Да ведь врет же старый бес! Ведь он сам в своих дневниках признается, что его никогда не тянуло к женщинам — и признается в педерастии.
– Толстой хочет осчастливить весь мир. А самого близкого к нему человека, свою жену, он доводит до грани самоубийства и говорит, что она у него “камень на шее”. Жена то хочет отравиться, то бегает в пруд топиться. А сам Толстой прячет от себя ружья и веревки, чтобы не застрелиться или не повеситься. Вот уж, действительно, горе от ума!
– Весь мир восхищается необычайной добротой Толстого. А дети Толстого потом пишут в мемуарах, что его доброта хуже всякой подлости.
– К концу жизни семейная жизнь Толстого напоминала сумасшедший дом. Наконец вызывают знаменитого психиатра Россолимо. Тот ставит такой диагноз: “Дегенеративная двойная конституция: паранойяльная и истерическая с преобладанием первой”. Заметьте — дегенеративная.
– Кстати, этот психиатр Россолимо потом пользовал также и нашего товарища Ленина. А в нашем Институте мозга в Москве, где собраны мозги всех знаменитых советских людей, заспиртованы в банках, рядом с мозгами товарища Ленина, которого лечил Россолимо, в соседней банке вы найдете и мозги самого Россолимо. Мы люди осторожные — мы и этих психиатров тоже проверяем. Когда увидите мозг Ленина, не пугайтесь: вместо одной половинки мозга там черная штучка, величиной со сгнивший грецкий орех. Но эта черная штучка перевернула весь мир.
Генерал-профессор Руднев слегка усмехнулся:
– Заметьте, что у Ленина сгнила левая половина мозга. А в мистике считается, что все левое — от дьявола. Копаясь в мозгах великих людей, ученые заметили два характерных отклонения: великие мозги по весу или слишком большие, или слишком маленькие. И точно такая же история с мозгами идиотов. Иногда в мозгах идиотов встречаются дырки или просто сгнившая половина мозга — как у Ленина. Это еще одна параллель между гениями и идиотами. А иногда получаются гениальные идиоты, или, как мы говорим, гениоты.
– Но вернемся к графу Толстому. В период своей “духовной трансформации” Толстой очень интересовался всяким сектантством — духоборами, скопцами, молоканами. Некоторые подумают, что секта молокан берет свое название от слова “молоко”, но на самом деле это берет свое начало от греческого слова “малокой”, что означает педерастию и о чем говорил уже апостол Павел.
– Насчет скопцов можно сказать, что в психиатрии этому соответствует комплекс вины и кастрации, где люди таким варварским способом пытаются спастись от соблазняющего их дьявола.
– Духоборы сейчас живут в Канаде и называют себя “Сынами свободы”. Эти свободолюбы прославились, в основном, отказом посылать своих детей в школы, голыми маршами, взрывами и поджогами. В общем, канадскому правительству от них одни неприятности. А благодарить за это нужно никого иного, как великого человеколюбца Толстого, который играл главную роль в деле переселения “Сынов свободы” из России в Канаду и даже отдал на это весь свой гонорар за “Воскресение” — 40.000 рублей.
– Горячее участие в этом деле принимал толстовец Владимир Бонч-Бруевич, который даже сопровождал пароход с духоборцами в Канаду. А если вы теперь посмотрите на первые декреты советской власти, то увидите там две подписи: Ленин и... тот самый толстовец Бонч-Бруевич, но теперь уже Управляющий делами Совета Народных Комиссаров. До революции он вместе с графом Толстым проповедует непротивление злу насилием, а после революции он вместе с Лениным подписывает декрет о создании Чека, где начинают подряд стрелять всех этих графьев и князьев. Видите, что за странные люди делают революцию?
– Ну, и на закуску я дам вам еще несколько интересных высказываний Толстого. Так, граф Толстой говорил: “Непременно все хорошие женщины не только самки — даже дуры”. А потом он писал: “Общественное мнение создается женщинами”. Хм-м, теми самыми, которых он до этого обозвал дурами.
– Но тут я напомню вам, что говорит по этому поводу д-р Ланге-Эйхбаум в своей книге “Гений, безумие и слава”: “Женщины более способны открывать и почитать гениев, чем мужчины, они играют первую скрипку в создании гениев”.
– Взаимоотношения между Толстым и Тургеневым. Толстой писал: “Тургенев — подлец, которого надо бить”. А Тургенев то грозился дать Толстому “в рожу”, то обещался вызвать его на дуэль. Так они вызывали друг друга на дуэль, а потом извинялись. И все это из-за того, что Тургенев читал Толстому свою писанину, а Толстой заснул. Вспомните, что говорит Ломброзо о болезненном честолюбии гениев.
– А теперь посмотрите на нашего короля диссидентов Александра Солженицына. В Москве он вел себя, как император Александр IV. А когда мы эмигрировали его за границу, он ведет себя, как Наполеон на острове Эльбе.
– В конце жизни Толстой очень интересовался проблемой сумасшествия и в своем дневнике от 12 июня 1900 года писал: “Я серьезно убежден, что миром управляют совсем сумасшедшие. Несумасшедшие или воздерживаются, или не могут участвовать”. (Полн. собр. соч., Госиздат, том 54, стр.31).
– С этим соглашается 13-й отпрыск Толстого, его дочь Александра, которая в своих мемуарах “Отец” пишет: “История показала, что это смелое, крайнее суждение не только имело основание в то время, но приложимо и к современности” (“Отец”, т. 2, стр.235).
– В своем дневнике от 27 июня 1910 года Толстой опять возвращается к этой теме и заключает: “Сумасшедшие всегда лучше, чем здоровые, достигают своих целей. Происходит это от того, что для них нет никаких нравственных преград: ни стыда, ни правдивости, ни совести, ни даже страха” (Полн. собр. соч., Госиздат, т. 58, стр.71).
– Наилучшим примером этому был сам Толстой, богоискатель, которого за это богоискательство отлучили от церкви, и сиятельный граф, которого Ленин назвал “зеркалом нашей революции”. Кстати, Ленин еще говорил, что Толстой был для него тем же, что Иоанн Креститель для Иисуса Христа. А известный немецкий философ-социолог Освальд Шпенглер, автор серьезнейшего исторического труда “Закат Европы”, называет Толстого “отцом большевизма”.
– В своей статье “Христианство и церковь” Толстой писал: “Церковь всегда была лживым и жестоким учреждением”. Ну, неудивительно, что его и отлучили от церкви — как еретика.
– Доктор Ланге-Эйхбаум во 2-м издании своей книги “Гений, безумие и слава” пишет о Толстом следующее: “Уже его отец обладал дегенеративными чертами, психическими и физическими: тик, ошибка речи. Лев Толстой — вырожденец, мазохист, попытки самоубийства, эгоцентризм”.
– Самым верным способом проверки на дегенерацию является проверка семейного древа. Посмотрим на семейное дерево Толстого. Ну, например, был у Льва Толстого двоюродный брат — граф Федор Иванович Толстой, дуэлянт и бретер, который якобы убил на дуэлях 10 человек (заметьте — агрессивность). Потом этот дуэлянт женился на цыганке, которую он увел из табора. Но все его дети умирали один за другим в младенческом возрасте. Так умерли 10 детей и только 11-й ребенок, девочка, осталась жива. Мистика? Нет, я думаю, что в конце концов эта цыганка переспала с другим мужчиной.
– Но и у жены Толстого семейное древо тоже не лучше — ее брат Степан умер в сумасшедшем доме.
– А как насчет последователей Толстого? Ну, вот, например, в 1898 году при переселении 2.140 человек духоборов в Канаду Толстому помогал некий толстовец Л. А. Сулержицкий, который потом... сидел в сумасшедшем доме. И так, куда ни плюнь — сумасшедший дом!
– После Толстого д-р Нордау проверяет других властелинов дум XIX века — Верлена, Метерлинка, Эдгара По, Шопенгауэра, Ницше, Оскара Уайльда, Ибсена, Стринберга, Золя — и приходит к печальному выводу, что все это психически больные вырожденцы. В общем, конец века.
– Клинически д-р Нордау, конечно, прав, но... — генерал-профессор новой советской инквизиции пожал плечами. — Вот потому-то во время Великой Чистки Сталин и загнал половину Союза советских писателей в Сибирь. Потому-то мы и садим теперь наших писателей-диссидентов в дурдома или выбрасываем их за границу.
– Итак, товарищи, на сегодня довольно. А в качестве домашнего задания почитайте-ка “Войну и мир” Толстого. Хорошая вещь...