Исторические тенденции развития клинической антропологии в психиатрии

Н.А.Корнетов
Международная академия интегративной антропологии НИИ психического здоровья Томского научного центра СО РАМН 634014, Томск, Сосновый бор

SUMMARY
The roots of anthropologycal ideas are considered historic in the psychiatry. We know that the basics of the psychiatrical anthropology were put of the French psychiatry at the head with Morel, the Italy school of criminal anthropology at the head with Lombroso and Tubengen's school at the head with Kretschmer. In spite of the 50th crisis in the study of the constitutions was appead in the 30th, the home psychiatry in modern period endurs the time formation the clinical anthropology psychical diseases. The ideas are given on the present direction we the positions of many years own investigations in this sphers.

РЕЗЮМЕ
Исторически рассматриваются корни антропологических идей в психиатрии. Показано, что основы психиатрической антропологии были заложены французской психиатрией во главе с Морелем, итальянской школой криминальной антропологии во главе с Ломброзо и тюбингенской школой во главе с Кречмером. Отечественная психиатрия, несмотря на 50-летний кризис в учении о конституциях, возникший в 30-е годы, в современный период переживает время становления клинической антропологии психических заболеваний. Излагаются представления на данное направление с позиций собственных многолетних исследований в этой области.

Прогресс знаний в области сформированных научных дисциплин с их историей развития, теоретико-методологическим обеспечением, определением предметно-объективной области, классификационными характеристиками, перспективными целями и задачами во многом зависит от путей трансформации этих знаний под влиянием новых концепций, теорий, учений и направлений.
В поворотные моменты в истории любой научной дисциплины происходит вполне естественное переосмысление предыдущих этапов ее развития: актуализируются скрытые направления, пересматриваются традиционные взгляды, включаются авангардные идеи, привлекаются данные из других сопредельных наук или делаются попытки создать интегративные системы познания с использованием новых открытий, методов и т.п. Все это весьма характерно и для современной отечественной психиатрии, когда более или менее укоренившиеся традиционные представления, поддерживаемые естественной инерцией научного мышления сталкиваются с новыми взглядами, новой интерпретацией накопленного фактического материала. Этот процесс, при известных его издержках, как правило, носит взаимообогощающий, взаимооплодотворяющий характер. Все ценное включается в научные исследования и клиническую практику, второстепенное отбрасывается.
Исторически психиатрия является той дисциплиной, которая наиболее по своим историческим корням и мультифакториальности исследований, готова к принятию илей интегративной антропологии. Поскольку история психиатрии в советский период, начиная примерно с 30-х годов подвергалась последовательным искажениям, остановимся на формировании клинико-антропологических идей в данной науке.
Первая волна антропологических исследований в психиатрии была связана с именем B.Morel (23). Являясь первоклассным наблюдателем и блестящим художником, он четкими клиническими и иллюстративными средствами очертил психофизическое"болезненное уклонение от среднего нормального типа человека", выдвинул концепцию дегенерации. Сам термин позже подвергался массивной критике, а теория не раз объявлялась"биологизаторской". Однако мало кто из ярых оппонентов понимал, или не хотел понимать, что именно такой подход позволил автору этой якобы радикально-биологической концепции ввести понятие гигиены и стать основателем профилактической психиатрии. Несомненно психиатрическая антропология Мореля и его вклад в психиатрию не получили адекватной оценки. Учение о дегенерации и связанные с ним представления следует подвергнуть научному, а не семантическому анализу, поскольку позже это понятие трансформировалось в представление предрасположенности, а в современный период речь, по-существу, идет о признаках соматического дизонтогенеза, проявляющегося различными дизгенезиями, дизрафиями, дисплазиями и девиациями в строении человеческого тела и психического дизонтогенеза, представляющего собой широкий спектр искажений в эволюции нервной системы. По существу он предложил своеобразную схему вырождения или упадка наследственности в нисходящих поколениях, дегенеративной семьи по его терминологии. В первом поколении в таких семьях отмечается нервный темперамент, моральная несостоятельность, различного рода излишества: сексуальные, алкогольные, интеллектуальные и др. Во-втором поколении регистрируется наклонность к апоплектическим припадкам, тяжелым неврозам и алкоголизму. В третьем поколении речь уже идет о психических расстройствах, самоубийствах, умственной несостоятельности. И, наконец, в четвертом поколении отмечается врожденное слабоумие, задержки развития, уродства, умственная несостоятельность, неспособность к деторождению.
Как и любая теория, описывающая определенные вероятностно-статистические патологические трансформации наследственности, ее не следует воспринимать линейно-детерминистски. Сам Морель ввел понятие и прогенерации, под которым имелось ввиду возрождение благоприятных родовых свойств семьи. Ясно, что инфертильность может наблюдаться и в первом дегенеративном поколении при ретродевиации, двурогости или инфантилизме матки у женщин и азоспермии у мужчин, а олигофрения может соседствовать в одном поколении с психозами, алкоголизмом и тяжелыми неврозами. Здесь важно другое. Антропологический подход Мореля заставил совершенно под другим углом зрения оценивать психические и нервные расстройства. Сформулируем основные положения вытекающие из его учения.
1. В понятии вырождения наследственности удалось придать предельную клиническую форму и клиническое содержание, обнаружить ее потенциальные, скрытые или явные тенденции в ряде поколений, объединить некоторые болезненные расстройства в более общий таксон на основе этиологического, клинического и патофизиологического подходов.
2. Учение о дегенерациях позволило самому понятию болезни выйти за пределы одной человеческой жизни и представилась возможность заложить основы эволюционно-биологического направления в психиатрии, связав разнообразные нервно-психических уклонения одним родством этиологического момента, проходящего через ряд поколений.
3. Эволюция, порождающая дегенерацию принципа заключается в закономерностях периодичности, чередования и превращения. Периодичность заклю- чается в повторяемости, возрасте нервно-психических расстройств; она господствует над всей психической и нервной патологией. Трансформация патологических симптомов дегенерации, "феномен патологических трансформаций" не носит характера хаотического чередования симптомов, а придерживается определенных закономерностей в смене одних болезненных состояний другими. В данном контексте речь идет об эволютивных синдромах, выстраивающихся в конституциональные цепочки.
4. Разделение первичных и вторичных дегенераций на основе выделения патологической наследственности и нейротропно действующих ядов, бактерий и вирусов - "гередотропные патогенные агенты": сифилис, туберкулез, алкоголь, ртуть, свинец, инфекции и т.п.". Данный тезис послужил основанием к постановке проблемы гигиены и профилактики психических расстройств.
5. Гередотропные яды особенно вирулентны для восприимчивой нервной системы в дегенеративных семьях. При этом в семьях существует предпочтительность в поражении того или иного органа, определенной системы или зародышевого листка.
6. Установление нозологического принципа с выделением "раннего слабоумия" - младшей сестры "dementia praecox" Крепелина.
Биолого-антропологический подход позволил Морелю этиологически разделить психические болезни на две группы: происходящие от специальных причин, которые сами по себе обладают свойством при известных обстоятельствах вызывать длительные психические расстройства и случайных, временных, финальных причин, которые не обязательно вызывают психические нарушения. В последнем случае следует считаться с определенными предрасположениями, природой индивидуального темперамента, физиологическим состоянием, а также учитывать пол, возраст, профессию, образ жизни. К числу случайных, временных причин он относил длительные и внезапные эмоции, истощающие моменты, алкогольные и сексуальные эксцессы, биологические факторы: менструальный цикл, лактацию, беременность, климактерий; физиологические моменты.
Таким образом, еще раз подчеркнем, что психиатрическая антропология, пионером которой по праву можно считать Мореля, заложила фундамент не только психиатрии, в которой психические расстройства рассматривались как продукт соматопсихической целостности и разнообразия в межиндивидуальной изменчивости человеческой индивидуальности при различных болезненных состояниях, но послужила неиссякаемым источником знаний для развития биосоциальных наук. В тот же период возникли мощные школы в Италии, Германии, Франции. Legrand de Soll (20) полностью принимая морелевскую группу наследственных психозов, подробнейшим образом описывает различные физические стигматы при дегенерациях.
Наиболее подробные сводки по морфологическим уклонениям в строении мозгового и лицевого черепа, уха, туловища и конечностей, исследованные в тот период можно найти у А.С. Шоломовича (15), современные - у А.Н. Корнетова с соавт. (8).
Как уже подчеркивалось французские психиатры особенно широко развили взгляды Мореля. Психические признаки вырождения наиболее четко онтогенетические были выстроены V.Magnan, M.Legran (22). Они выделяли предрасположенность к туберкулезу, рахиту; позднее и неправильное прорезывание зубов; затруднение в ходьбе и в становлении координации; медленное развитие речи, эхолалии, заикание, шепелявость, аграмматизм, ослабление перцепции; острые лихорадочные состояния с конвульсиями; неожиданные реакции при ничтожных болезнях; аномалию характера и нравственного чувства; навязчивые состояния и впечатлительность; онанизм и недержание семени. Период обучения характеризуется малопродуктивностью и неравномерным развитием способностей. В зрелости наблюдается несостоятельность в различных аспектах жизнедеятельности. В момент столкновения с жизнью чем сильнее выражена предрасположенность, тем меньше необходимо случайных причин для запуска болезни или различных чудачеств: аскетизма, нелепых изобретений, жалких утопий, фанатического боговерования и т.п. В "менструальную эпоху" обнаруживаются импульсивные стремления, навязчивости, половые извращения, наклонность к эксцессам или половая индифферентность. Отмечается также невозможность противостоять ударам судьбы, чувствительность к климатическому фактору, атмосферным колебаниям, почвенным влияниям. Особое внимание Маньян уделил описанию так называемых "дегенерантов высшего порядка". Центральной чертой этой группы вырождающихся, по его мнению является неуравновешанность, а также контраст между природной силой, способностями и неумением ими пользоваться. У этих лиц глубина понимания сглаживается ничтожностью действия. Соотношение психогении или экзогении и почвы, предрасположенности в плане этиологических и патогенетических предпочтений особо остро представил Ch.Fere (17). Мнимые причины психических расстройств, которые как бы лежат на поверхности и прежде всего бросаются в глаза, маскируют значение предрасположенности в этиологии психических расстройств; в действительности же эти причины являются только запускающими моментами. Те порочные привычки, которые мы часто склонны рассматривать как причины, - считает Фере, - являются в действительности только ранними симптомами невропатического состояния.
Итак, первая волна работ по психиатрической антропологии, начатая с теории дегенерации Мореля положила начало учению о патологических конституциях, оформившуюся со временем клинически в представления о конституциональных психопатиях и невропатиях. Раймон, подчеркивая конституциональную целостность организма, указывал, что страдания нервной системы чаще всего бывают только "синдромами", ассоциацией синдромов, клиническим выражением некоего общего состояния, острых или хронических инфекционных заболеваний, экзогенных или эндогенных интоксикаций, функциональных или органических отклонений нервной системы, приобретенного или наследственного характера.
Маньян окончательно кладет в основу патологических психических реакций патофизиологическую теорию дегенерации (прообраз будущих теорий психопатий, дискордантных личностей, хронических неврозов). Согласно этой теории дегенерат является существом с хрупкой нервной системой, отличающейся неустойчивым равновесием и слабым сопротивлением, что характерно от начала и до конца жизни. Расстройство равновесия составляет характерную особенность конституции дегенератов. Оно заключается в отсутствии гармонии между различными функциями, в отсутствии синергии между различными центрами, совместная деятельность которых в нормальном состоянии приспосабливается к определенным объектам и положениям. У дегенератов нет синергии, нет правильных адаптаций или если они есть, то они не полны, не действительны и не отвечают цели. Центры находятся в состоянии автоматизма, они функционируют без задержек и без контроля в течение определенного времени. Одни центры разрушены или недоразвиты, другие находятся в состоянии кратковременной или длительной повышенной активности, третьи - в состоянии кратковременной или длительной пониженной активности. Непосредственными результатами такого беспорядочного состояния являются: выпадение некоторых функций; автоматизм перевозбужденных центров; повышенное торможение, оказываемое на центры менее устойчивые. Таким образом, для Маньяна дегенерация является патологическим состоянием личности "конституционально-ослабленной в своем психофизиологическом развитии и сопротивлении, осуществляющей только несовершенно-биологические условия наследственной борьбы за жизнь.
Стало ясной следующая клиническая формула: патогенность действия различных внешних причин находится в обратно пропорциональной зависимости от фактора предрасположения. Чем гармоничнее физическое развитие, чем более равновесно в онтогенезе происходит становление психических качеств человека, тем менее оснований для патологического реагирования. И, наоборот, при накоплении микроаномалий в соматическом габитусе, отклонений в тотальном физическом развитии, признаков психического дизонтогенеза, тем в большей степени нарастает подверженность к патологическим психическим реакциям. В яркой афористической форме Фере подчеркнул этот клинический закон. Приведем некоторые из этих лозунгов, достойных упоминания: "Нет любви безумной, а есть любовь безумцев"; "Причины тюремного психоза - присущи заключенному, а не месту заключения"; "Те, кто страдают от эксцессов являются лицами предрасположенными".
Как видно эти высказывания имели целью подчеркнуть, говоря современным языком, значимость изучения биологии человека в связи с психическими нарушениями. Они направляли психиатрическую мысль на поиск корней между пороком, безумием и преступлением; на оценку социальных ядов: алкоголя и наркотиков на неуравновешанных сластолюбцев; на изучение нейротропного влияния интоксикаций и инфекций на предрасположенных к патологическим реакциям и состояниям. Именно отсюда рождались представления о патологических конституциях.
По выражению Ю.В.Каннабиха (6) учение Мореля о дегенерациях оказалось могучим ферментом, вызвавшим сильное брожение не только в науке о наследственности и психиатрии, но и в криминалогии, которая в то время находилась в состоянии своего рода анабиоза, сдавленная мертвыми схемами так называемой классической школой уголовного права. Высказывалось мнение о необходимости подготовки тюремного врача по психиатрии.
Вторая антропологическая волна, возникшая на пересечении криминалистики и психиатрии связана с именем Ch.Lombroso (21). Со временем она оформилась в криминальную антропологию и антропологическую школу уголовного права. Заслуга Ломброзо прежде всего заключается в том, что он при изучении преступлений и преступников применил антропометрические методы. Ломброзо не ограничивался только макроморфометрией, а проводил исследования в области патологической анатомии, физиологии и психологии преступников, изучал их чувствительность , почерк, психические особенности, особенности татуировок. Все это в совокупности первоначально позволило ему выдвинуть атавистическую теорию, провести параллели между дикарем и преступником. С его точки зрения это сходство обнаруживалось в притуплении чувствительности, неразвитости нравственного чувства, неспособности к раскаянию, слабости рассудка, любви к татуировкам, особом письме, напоминающем древнюю письменность. Учение Ломброзо и его последователей не стояло на месте. В дальнейшем атавистическая теория дополнялась представлениями о связи психических качеств врожденного преступника с психическими аномалиями типа скрытой эпилепсии и нравственного помешательства. Криминальная антропология позволила приблизить проблему преступлений к области естественных наук и социологии, очищая ее от метафизических построений.
Ломброзо, так же как и Морель подвергался тотальной критике, поскольку знание чаще всего приходило из вторых рук, а поверхностные представления в медицинских кругах укрепляли точку зрения об особых аномалиях черепа преступников или особого внешнего облика. Современники Ломброзо довольно зло смеялись над его учением, говоря, что по его методике бороться с преступностью очень легко, для этого надо взять человека, затем его измерить, взвесить и ... повесить. Однако только лица малознакомые с криминальной антропологией, думают, что согласно этому учению, врожденный преступник рожден для преступления, и непременно его совершит. На самом деле как и любая проблема биологии человека рано или поздно сталкивается с необходимостью изучения систематически и несистематически действующих средовых факторов, так и криминальная антропология учит, что для преступления необходимы и внешние причины и потому, если врожденный преступник получит хорошее воспитание, будет обеспечен, он может прожить всю жизнь не совершив преступления. Так как одна внутренняя причина, личные особенности еще недостаточны для преступления, то криминальная антропология изучает и социальные причины преступления. Она подчеркивает, что одними социальными причинами нельзя объяснить преступность. Криминальная антропология утверждает, что при прочих равных условиях врожденный преступник совершит преступление, а нормальный гармоничный человек нет; что у врожденных преступников преобладают внутренние причины и побудительные факторы, приводящие их к преступлению, а у случайных преступников - внешние факторы. Последние совершают преступления в силу особенно неблагоприятно сложившихся обстоятельств. Между этими двумя дискретными группами лиц существует множество переходов.
Возникает вопрос, какое же значение она имела и имеет теперь. Для этого достаточно обратиться к криминологии, судебной медицине, судебной психиатрии, генетике. В силу дробности и межведомственности многих наук о человеке мы часто забываем о родовых синтетических концепциях. Именно Ломброзо создал такой синтетический исток, в котором развивалось целостное представление о человеческих пороках, безумствах, гениальности, выводя тем самым частные науки на антропологический простор соматопсихической изменчивости человеческих качеств.
В современных генетических исследованиях для уточнения вклада наследственности в какое-либо качество индивида близнецовый метод является одним из наиболее репрезентативных. Расхождение конкордантности по изучаемому признаку между моно- и дизиготными близнецами указывает на вклад генетики в изучаемый признак. В.П.Эфроимсон (16) составил сводную таблицу частоты преступности второго близнеца, если первый был преступником, на основе девяти специальных исследований. Оказалось, что частота (конкордантность) преступного поведения однояйцевых близнецов существенно выше (63%), чем у двуяйцевых близнецов (25%). Следовательно суммарный вклад наследственности достаточно велик, что подтверждает значение биокриминологических исследований.
Третья, пожалуй наиболее мощная антропологическая волна исследований в психиатрии, которая вобрала в себя предыдущие исторические тенденции данного направления и внесла существенный вклад в расшифровку вопросов соотношения нозологических группировок психических болезней и их индивидуального выражения связана с работами E.Kretschmer (18, 19). Кречмера поистине можно можно считать основателем медицинской антропологии и создателем теории конституции человека в психиатрии. Его вклад был уже подробно проанализирован в современных обзорах (3; 4; 9).
История развития третьей антропологической волны исследований в психиатрии показала ее необычайную продуктивность в различных проблемах не только психиатрии, но и соматологии, в клинике внутренних болезней а, главное, - конституционология постепенно подводила биологический фундамент под изучение личности и психических болезней. Однако бурное развитие этих исследований было прервано в связи с идеологизацией наук о человеке и общее учение о конституциях вошло в глубокий и длительный кризис.
Как отмечает Б.А.Никитюк примерно с конца 70-х - 80-х годов возникает новый антропологический ренессанс. В психиатрии, параллельно с работой секции медицинской антропологии при ВНОАГЭ (13), были также проведены крупные серии исследований показавших значимость антропологического направления, учения о конституциях при различной психической патологии (5; 10). Не ставя целью в этой работе анализа и теоретической интерпретации полученных новых фактов, взглядов, концепций и направлений, отметим, что на первом межреспубликанском симпозиуме по медицинской и клинической антропологии состоявшемся в 1991 г. в Томске впервые анатомы, антропологи, генетики, психологи и психиатры обсуждали общие и частные вопросы антропологии в общей медицине и психиатрии (1, 11). Обобщим вкратце собственную позицию по данному вопросу не претендуя на конечное знание.
Под клинической антропологией следует понимать раздел медицинской антропологии, изучающий межиндивидуальную, онтогенетическую, возрастную, половую, морфофункциональную изменчивость фенотипа больного для оценки дифференцированных, диагностически значимых индивидуально-типологических вариаций, которые влияют на проявления, течение, прогноз и исходы различных патологических процессов, состояний и реакций. Таким образом, клиническая антропология психических заболеваний может явиться субдисциплиной образованной в пограничной зоне между антропологией и психиатрией, в которой взаимнообогащенные методы могут дать многое как в медикогеографических, транскультуральных аспектах психопатологии и клинических проявлений психических расстройств, так и их полиморфизма в границах изучаемой изменчивости в пространственно-временном и структурно-функциональном выражении. Пользуясь аналогией предложенной Б.А. Никитюком (7) для обозначения биомедицинских дисциплин, использующих антропологический подход в отношении нашей специальности можно утверждать следующее: психиатра клинициста интересуют семиотика, синдромы, синдромокинез психического расстройства, психиатра-клинического антрополога - вариации изменчивости соматопсихических и физиологических характеристик на уровне целостности для оценки тех же клинических характеристик. Аналогичным образом психиатр владеющий эпидемиологическим методом ориентирован на показатели болезненности и заболеваемости той или иной психической патологии, а психиатра-эпидемиолога с антропологическим взглядом в большей степени привлекают исследования факторов этнической, культуральной, экологической и др. изменчивости, влияющей на те или иные эпидемиологические показатели психических болезней особенности их клинических проявлений в дифференцированной субпопуляции. Данное направление уже получает свое развитие (12; 14). В антропологическом психиатрическом подходе факторы изменчивости фенотипа больного можно считать первичными, а формы, обусловленные действием этой изменчивости вторичными. На наш взгляд антропологически ориентированные исследования в психиатрии более мультидисциплинарны по подходу и более мультифакториальны по содержанию, чем традиционный клинико-психопатологический анализ болезней, состояний или реакций. Следует подчеркнуть, что каждый опытный клиницист является своего рода, по мере накопления опыта и практики, интуитивным антропологом. В самом деле опытный врач со временем методом проб и ошибок неосознанно создает из виденного за свою жизнь клинического материала такую типологическую группировку, которая учитывает множественные фенотипические вариации больных в их ассоциации с пораженным органом, системой или поведением. Такова например, точная диагностика топографии червеобразного отростка хирургом, локализации инфаркта миокарда - кардиологом, преимущественного поражения определенных типов сосудов при церебральном атеросклерозе - невропатологом. Известные интуитивные диагностики шизофрении по волосам, по запаху, пресловутый "praecox Gehful" - разве это не антропологический подход к диагностике! В каждом из этих случаев габитус, тип телосложения, его фенотипические вариации на разных уровнях организации учитываются по едва уловимым, как правило, неописываемым признакам, которые и являются одним из проявлений тонкого клиницизма в отличие от фетиширования и микроскопирования симптомов, когда теряется обобщенный клинический облик больного.
Определим, каким же методами должна пользоваться клиническая антропология? Клиническую антропометрию можно обозначить одним из основных методов клинической антропологии описывающей с помощью специальных инструментов и шкал количественные и качественные особенности морфофенотипа больного с целью определения или выявления таких конституционально-морфологических особенностей, которые объективизируют и уточняют клинические представления о преморбидной личности о темпах ее роста и созревания, общих особенностей онтогенеза, особенностей развития и течения изучаемой патологии. Для психиатра оперирующего общими клинико-описательными характеристиками болезни может показаться, что для изучения семиотики более предпочтительно изучение нейробиологического субстрата определенных клинических проявлений или психосоматический подход. Однако нейробиологический субстрат малодоступен анализу в повседневной клинической практики, а психосоматическая ориентация, одной их сторон своего направления, пересекается с клинической антропологией психических расстройств.
Таким образом, исходя из метода клинической антропологии следует, что она определяет своей точкой отсчета "фенотип" больного по отношению к специфическим или конвециональным наборам симптомов болезни. С такой позиции должна производиться более тонкая дифференцировка всего периода, предшествующего началу психического расстройства. В частности, различные психические, сомато-вегетативные дисфункции, микроневрологические знаки антенатального генеза в данной системе координат рассматриваются как девиации в онтогенетической эволюции нервной системы (2), а накопление регионарных морфологических дисплазий имеют клиническое значение как своеобразные фенотипические маркеры пренатального дизонтогенеза (10), отражающие, как указывалось ранее свойства дисгармонического фенотипа, но никак не некоего специфического процессуального заболевания.
Клинические проявления инициальных, манифестных, динамических резидуальных или финальных стадий болезни с ее анатомофизиологическими особенностями и реакциями личности на болезнь при антропологически ориентированной оценке рассматриваются в концептуальной аналоговой системе фо- ново-фигурных взаимоотношений. Фоном являются многочисленные характеристики больного, которые необходимо рассматривать в контексте общего плана строения и функционирования организма, фигурой - клинические переменные.
Основным подходом, позволяющим реализовать принципы клинико-антропологического исследования является конституциональный. Поскольку эта область вопроса требует специального рассмотрения в данной работе лишь отметим, что конституциональный подход к анализу клинического полиморфизма психических заболеваний и расстройств, как и любой системный подход предполагает создание исходных дефиниций, постулатов, концептуальных схем и содержательных категорий.

ЛИТЕРАТУРА.

1. Актуальные вопр. мед. и клин. антропол.: Матер. межреспубл. науч. симп. /под ред. Н.А.Корнетова. - Томск, 1991, 91 с.
2. Бадалян Л.О. Детская неврология. - М.: Медицина, 1975, 416 с.
3. Вайндрух Ф.А., Смирнова Н.С. Некоторые итоги изучения проблемы "Телосложение и болезни". (Обзор). // Вопр. антропологии. - 1972. - Вып. 42. - С. 137-156.
4. Вайндрух Ф.А., Назаров К.Н. Конституция и психозы. Телосложение и психозы (обзор литературы) // Журн. невропатологии и психиатрии. - 1973 а. - Вып. 1. - С. 140-148.
5. Беспалько И.Г. Проблемы темперамента и соматотипа в клинике маниакально-депрессивного психоза. - Обозр. психиат. и мед. психол., 1992. - N 4. - с. 19-27.
6. Каннабих Ю.В. История психиатрии. - Л.: Госмедизд. - 1929, 520 с.
7. Ковешников В.Г., Никитюк Б.А. Медицинская антропология. - Киев: Здоров'я, 1992, 200 с.
8. Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Корнетов Н.А. Клинико-генетико-антропометрические данные и факторы экзогенной ритмики при шизофрении. - Киев: Здоров'я, 1984, 150 с.
9. Корнетов Н.А. Учение о конституциях и клинико-антропологические исследования в психиатрии (oбзор). - Мед. реф. журн., Разд. XIV, 1986, N 8, с. 1-8.
10. Корнетов Н.А. Клиническая антропология в оценке соматопсихического дизонтогенеза и подверженности к нервно-психическим расстройствам. - Акт. вопр. биомедицинской и клинической антропологии. - Красноярск: Антропос, 1992, с. 82-84.
11. Межреспубликанский научный симпозиум "Актуальные вопр. мед. и клин. антропол.: Тез. докл. - Новости спорт. и мед. антропол. - М., 1991, Вып. 3 (7), с. 38-102.
12. Миневич В.Б., Баранчик Г.М. Психологическая антропология. - Психиатрия в контексте культуры. Этнопсихиатрия. - Москва-Томск-Улан-Удэ, 1994, В. 1, с. 5-58.
13. Никитюк Б.А. Секция медицинской антропологии ВНОАГЭ: опыт работы и перспективы. - Арх. анатом., гистол., эмбриол. Л.: Медицина, 1989 а, N 3, с. 97-99.
14. Сидоров П.И., Давыдов А.Н. Основные напрвления этнопсихиатрических исследований у народов Севера. - Обозр. психиат. и мед. психол., 1991, N 1, с. 15-26.
15. Шоломович А.С. Наследственность и физические признаки вырождения у душевно-больных и здоровых. - Казань, 1914, 330 с.
16. Эфроимсон В.П. Родословная альтруизма. - Новый мир, 1971, N 10, С. 210.
17. Fere Ch. La famille nevropathique. - Paris, 1894.
18. Kretschmer E. Korperbau und Charakter. - Berlin: Springer, 1921.
19. Kretschmer E. Korperbau und Charakter. - 26 Aufl. - Berlin - Heidelberg - New York: Springer, 1977. - 387 s.
20. Legrand du Saulle. Les signes physiqnes des foleis raisonnantes, 1878.
21. Lombroso C. Der Verbrecher (homo delinquens) in anthropologischer, arztlicher und juristischer Bezienhung. /von M.O. Fraenkel, Hamburg: I.B. Zweiter Abdruck, 1884.
22. Magnan V., Legran L. Les degeneres. - Paris, 1895.
23. Morel B.A. Traite des degenerescenses physiques, intellectuelles et morales de l'espece humaine et des causes que produisent ces varietes maladives. Paris: Bailliere, 1857.

Руководитель отдела клинической
антропологии психических заболеваний
НИИ психического здоровья ТНЦ СО РАМН,
доктор медицинских наук, профессор,
академик международной академии
интегративной антропологии

Н.А.Корнетов

634002 г.Томск,
пр. Фрунзе 94-177.
Дом. тел. 210356,
Раб. тел. 777818.

К оглавлению