Кто-то найдет эти рассуждения фюрера о «Колумбах» и «яйцах» «чем-то интересным» или даже «мудрым». Но всякий психиатр увидит тут типичные черты рассуждений больного шизофренией, который действительно видит то, чего остальные здоровые люди не видят.
Любой узурпатор является уже потому психически больным человеком, что уверен, будто только он один знает, что нужно его народу и его стране. Нетерпимость к чужому мнению (или вообще невозможность его воспринимать) и представления о себе, как об «избранном свыше для великой миссии», - типичные черты шизофреника.
К сожалению, в странах со слабыми демократическими традициями и внутренним кризисом очень велик процент маргиналов, которые не способны выполнять свои функции Гражданина по управлению страной и готовы отдать их «Твердой Руке». То есть, тому, кто захочет стать узурпатором, а больше всего хотят этого как раз шизофреники. В итоге первые же демократические выборы приводят к власти диктатора с проблемами в психике, который ликвидирует Гражданское Общество, оппозицию, независимые СМИ и независимые от государства профсоюзы, любое инакомыслие и устанавливает вместо них на деньги налогоплательщиков Органы своей пропаганды (как RPL, министерство пропаганды Геббельса в 1933) – и вводит формацию государственного капитализма. Где работодателем становится Государство, то есть сама исполнительная власть – что ставит ее в ранг неофеодала. (Все это осуждено на Нюрнбергском трибунале как одиозное Преступление перед Человечеством и как «главные основные и типичные черты фашистского государства».) И вся страна начинает жить шизофреническим образом жизни, «подстраиваясь» под своего сумасшедшего «вождя народа» - что и произошло в Германии в 1933 году.
В отличие от коммунистических узурпаторов, фашистские всегда были популистами, так как захватывали власть не силой, а на выборах. И хоть в сути своей Пол Пот, скажем, ничем не отличался от Муссолини или Франко, но популизм фашистских вождей придавал их диктатуре особые черты. Если коммунизм держался на страхе и репрессиях, то фашизм – на популизме и демагогии. И самым великим популистом всех времен и народов был, конечно, Адольф Гитлер.
Несколько лет назад «АиФ» писал, что все тираны имели маленький рост: Наполеон, Ленин и Сталин около полутора метров, а Гитлер среди них был самый низкий. И картинку поместили: карлики, среди которых самый низкий Гитлер – при росте 154 см.
Уважаемое издание обмануло читателей. Рост Гитлера – 175 см. Карликом его никак не назовешь. Это обычный рост нормального мужчины. Но вот многое остальное в фюрере нормальным назвать уже трудно.
Главное в Гитлере – его личный магнетизм, который подавлял все рациональное у тех, кто его слушал. Как пишут современники, «его сила исходила из действительно замечательной физической особенности – бледно-голубых глаз, ищущий блеск которых стал пищей для легенд в нацистской Германии». Партийные сведения обычно свидетельствовали о приковывающем эффекте его глаз. В каком-то рассказе сообщалось, что один антинацистский полицейский, которому пришлось обеспечивать порядок на одном из первых митингов Гитлера, настолько увлекся прикованным к нему взглядом фюрера, что вскоре вступил в нацистскую партию. Немецкий драматург Герхард Гауптман благоговейно описывал свой пристальный взгляд в глаза вождя как «величайший момент моей жизни».
Пронизывающий пристальный взгляд Гитлера в сочетании с привлекающей внимание манерой выступления гипнотизировал. Даже Герман Геринг, один из наиболее гордых и самых мощных людей в Рейхе, терял самообладание в присутствии Гитлера.
Как пишут историки, фюрер вполне осознавал, что способен распластать у ног кого угодно. И он легко усвоил, что его ослепляющие выступления либо перед несколькими слушателями, либо перед тысячами должны быть не просто спонтанными, а тщательно продуманными. Однажды он похвастался, что является «величайшим актером Европы». И это действительно так.
Безжалостно сдерживая естественные ответные чувства в повседневной жизни, Гитлер редко смеялся, не прикрыв рот рукой, и выучил внушительный репертуар движений и поз, которые и придавали такую безусловную убедительность его выступлениям. Верящий, как он писал в «Mein Kampf», что «все великие, важнейшие мировые события вызваны не печатным словом, а именно произнесенным словом», Гитлер постоянно шлифовал свое сценическое искусство. Вплоть до того, что «практиковался в пафосе и жестах, которых требовал огромный зал с тысячами людей». Гитлер, как пишут очевидцы, отдавался роли с таким пылом, что ему без труда удавалось придавать самой неприкрытой лжи видимость правды.
Цель этого состояла не в том, чтобы убедить слушателей, а - ошеломить их. Гитлер осознавал, что многие из его потенциальных последователей испытывали чувство неполноценности и отчуждения, и лучший способ добраться до таких людей состоял в том, чтобы погрузить их в котел человеческой природы, довести толпу людей до пика восхищения. Как писал Гитлер в «Mein Kampf», такой ритуал давал возможность человеку, который «чувствовал себя ничтожно малым», вступить в нечто большее и более мощное: «Он и три или четыре тысячи других сольются в мощном ощущении, дающем опьянение и энтузиазм». Это – суть фашизма. Доктрина, вбитая в аудиторию в таком состоянии, сохранится в головах слушателей, полагал Гитлер, потому что она несет гипнотическую силу массового внушения.
Следует признать, что Гитлер был самым великим оратором всех времен и народов. В этом и вся – почти вся – его загадка.
Гитлер назначал выступления на темное время суток, используя драматическое освещение, и слушатели становились более внушаемыми. Речь политика он превращал в акт искусства, в театр. «Ночью, - говорил он, - участники легче поддаются преобладающей силе мощной воли». Чтобы оказать еще большее впечатление на зрителей, организаторы митингов использовали тяжелые кулисы, фанфары и прочее.
Можно найти явные аналогии между представлениями Кашпировского и представлениями Гитлера. И там, и тут массы целенаправленно зомбировались и испытывали наркотический экстаз от ощущения «массового всплытия подсознания».
Французский посол Андре Франсуа-Понсе описывал потрясающий, шокирующий митинг – грандиозное шоу - на берлинском аэродроме «Темпельхоф» незадолго до прихода Гитлера к власти: «В сумерках улицы Берлина заполнились широкими колоннами людей, возглавлявших демонстрацию, идущих со знаменами под звуки трубы и барабана и в присутствии полковых отрядов». Толпы любопытствующих людей стекались на праздник. Вскоре около миллиона нетерпеливых горожан, пожелавших посмотреть шоу, заполнили поле со стоящими сзади военными частями и охранниками СС в черной форме. Над «лесом сверкающих знамен, - отмечает Франсуа-Понсе, - огромная трибуна с ощетинившимися микрофонами врезается подобно носу корабля в море человеческих голов».
В восемь часов прибывает фюрер. «Гитлер появился стоя в автомобиле, простирая вытянутую руку, с суровым и искаженным лицом. Затяжной гул мощного приветствия сопровождал его продвижение. Ночь уже наступила. Включились прожектора, расставленные на больших расстояниях. Их мягкий голубоватый свет, не рассеивающий мрак, словно растворялся в нем. Перспектива этого человеческого моря простиралась до бесконечности. Как только Гитлер взошел на трибуну, все прожектора выключились, чтобы сохранить лишь обволакивающий свет на фюрере. В таком ослепляющем сиянии казалось, что он принимает угрожающие размеры над человеческим морем внизу. Толпа впала в религиозное молчание».
Первые несколько минут Гитлер нащупывал начальные слова и говорил прерывисто в резких тонах. Затем, по мере того, как он развивал свою тему, речь становилась более гладкой. «Через 15 минут что-то произошло, что может быть описано древней примитивной метафорой: дух вселился в него».
Голос постепенно становился громче, темп нарастал. Пот хлынул с его лица, и все возбуждение, сдерживаемое в повседневной жизни, он выплескивал на поверхность по мере того, как завладевал аудиторией с энергией, которую никогда не позволял себе в обычных выступлениях. Глаза покрылись поволокой, он выглядел загипнотизированным.
Его слушатели были ошеломлены. В какую бы сторону ни качнулся Гитлер, толпа повторяла то же самое. Когда он подавался вперед, толпа устремлялась к нему подобно волне. Возбужденные его ораторским экстазом, женщины истерически визжали и падали в обморок. Даже законченные скептики, включая французских и советских (!) дипломатов и иностранных журналистов, обнаруживали, что они непроизвольно вытягивают руки в жестком приветствии с криками «Зиг хайль!».
На мой взгляд, это то же самое, что происходило на массовых сеансах Кашпировского.
По мере того, как речь Гитлера достигала высшей точки, он становился сердитым и размахивал кулаками, как будто находился возле врагов: евреев, красных, ненавистных соглашателей, предавших Германию и ослабивших ее до бессилия. Пылающие словесные атаки Гитлера, все более наполненные образами крови и насилия, приводили аудиторию в состояние припадка, бушевавшего после каждой произнесенной им тирады. Геббельс с ликованием сообщил после одного из таких выступлений в Берлине: «Зрители в «Спортпаласте» ревели и бесились в течение часа в бреду бессознательности».
Гитлер после речи стоял обычно сам изумленный и ослабленный, весь мокрый. Он однажды признался, что, когда произносит речи, потеет так, что во время одного выступления теряет в весе от 1,8 до 2,7 кг.
Для людей, ремесло которых основано на внушении, часть успеха зависит от их образа. По этой причине священники носят свои религиозные одежды, а не современные костюмы, астрологи любят отпускать бороду и выделяться прочей экзотикой, гадалки окружают себя сверкающими побрякушками. Для политика-популиста так же важен его «сценический» образ, так как зачастую «мужественный и стальной лидер масс» оказывается в повседневной жизни слабым и душевно неуравновешенным человеком, да еще со странностями.
По этой причине фюрер, тщательно создавая свой имидж, всячески старался скрыть от огласки и историю своей родни, и саму родню, и всех тех, кто тесно знал его в молодости. Видимо, что-то одиозное скрывать действительно было нужно, так как Гитлер порой впадал в истерику, если кто-то пытался нарушить завесу тайны над его прошлым.
Германские исследователи Марианне Энигль и Александр Дунст писали в статье «Тайна Гитлера» (издание «Facts», 24 февраля 2005 года):
«С самого начала его политической карьеры Гитлеру приходилось бороться со слухами по поводу своего происхождения. В 20-е годы в НСДАП курсировала листовка, в которой его обвиняли в попытке "по-еврейски" разрушить партию. В 1931 году родная племянница Гитлера Гели Раубаль у себя в квартире в Мюнхене покончила с собой, после этого вопросы по поводу семьи ему стали задавать открыто. Газеты в моравском городе Польна якобы нашли евреев по фамилии Гитлер, а газета "Остеррайхише абендблатт" в июле 1933-го вышла с заголовком "Сенсационные следы евреев Гитлеров в Вене" и напечатала фотографии надгробий "Гютлеров" на еврейских кладбищах в Вене. Фонетическое родство должно было подтверждать родство по крови. Ведь шесть Гютлеров до сих пор значатся в погребальных списках израильской общины в Вене.
Когда в начале 30-х годов его живущий в Великобритании племянник Уильям Патрик Гитлер начал давать интервью о своем дяде, тот вызвал его к себе в Германию. И бушевал: "Вы идиоты! Вы меня в могилу сведете! С какой осторожностью я скрывал от прессы свою персону и свои личные дела. Люди не должны знать, кто я. Они не должны знать, из какой я семьи!" Свой бывший родительский дом под городом Линц Гитлер навестил лишь коротко, а Шпиталь – деревню родителей в районе Вальдфиртель – не навещал никогда.
Министр в правительстве Гитлера Альберт Шпеер пишет в своих мемуарах, что он вызвал у Гитлера один из самых сильных приступов гнева, когда в 1942 году рассказал ему, что в деревне Шпиталь висит доска почета в честь фюрера. Шпеер пишет: "Гитлер вышел из себя и криком позвал Бормана, который вошел, ошеломленный. Гитлер на него набросился: он, мол, уже не раз говорил, что это место ни в коем случае нельзя упоминать. А этот осел все равно повесил там доску. Убрать немедленно".
…Потомки Шикльгруберов и родственники в Вальдфиртеле официально в Третьем Рейхе не существовали. "Мы были для него пустым местом", – заявил внучатый племянник Гитлера из Вальдфиртеля Йоханн Шмидт летом 2003 года в интервью австрийскому журналу «Profil». Он и еще четыре родственника Гитлера после окончания Второй мировой войны были арестованы советской разведкой. Кузен Гитлера Эдуард Шмидт сообщил в Москве на допросе, что он страдал тяжелым искривлением позвоночника, не мог работать в полную силу и поэтому Гитлер подарил ему 8000 рейхсмарок на покупку домика. В результате Эдуард Шмидт был осужден за получение привилегий от Гитлера и умер в тюрьме. Йоханн Шмидт остался единственным родственником Гитлера, оставшимся в живых.
В 1936 году Гитлер пригласил свою сестру Паулу на Олимпийские Игры в Гармиш, где приказал ей сменить фамилию на Вольф и жить строго инкогнито. Жила она на 500 рейхсмарок, которые ей ежемесячно переводили по указанию Гитлера, а ареста советскими органами избежала лишь потому, что в апреле 1945-го по указанию из Берлина была перевезена из нижней Австрии в Берхтесгаден. Там она, как "госпожа Вольф", и закончила в 1960 году свой жизненный путь. Документы о ее контактах с нацистами, бежавшими после 1945 года в Аргентину, должны быть опубликованы в ближайшее время. Поддержание ее могилы в Берхтесгадене до сих пор оплачивают бывшие офицеры СС, а один из них даже пожелал, чтобы его похоронили на том же кладбище, где покоится сестра Гитлера».
Что же скрывал Гитлер о своей прошлой жизни? Не только свое возможное еврейское происхождение (ведь известно, что самые ярые националисты и ксенофобы, как правило, полукровки в своем этносе) – но и другое…
У Гитлера были явные отклонения сексуального характера. Но какие?
Многие историки на Западе считали, что Гитлер был гомосексуалистом, а, например, американский автор книг на эту тему Махтан писал в 2001 году: «На первый взгляд это кажется мелочью. Но на самом деле это важная деталь, проливающая свет на многие особенности поведения, характера, а в конечном счете на судьбу Гитлера. До сих пор в его биографии оставались недоступные историкам пробелы, восстановить которые я попытался именно на основе сведений о его гомосексуальности».
Вот несколько отрывков из книги Махтана.
История первая под названием «Господин оформитель»:
«В 1905 году 16-летний Гитлер бросил опостылевшую ему школу и уехал в австрийский город Линц, где обосновались его мать, сестра и тетка. Однако Адольф не захотел жить в квартирке с тремя женщинами, сняв комнату в здании городского театра на паях с 17-летним декоратором Августом Кубичеком. Вскоре Гитлер и Кубичек стали неразлучны. Почти пятьдесят лет спустя престарелый Август написал об этом времени мемуары «Гитлер. Мой друг детства», многие эпизоды которых выглядят весьма двусмысленно, особенно сегодня, когда появилось столько исследований о характере отношений в однополых парах.
«Мои отношения с Гитлером с самого начала носили отпечаток необычности, - вспоминал Кубичек. - Наше случайное знакомство быстро переросло в глубокую взаимную привязанность. Гитлер с ревностью наблюдал, как я общался с другими молодыми людьми - он не мог смириться с мыслью, что меня могло интересовать что-либо, кроме встреч с ним».
В феврале 1908 года Гитлер уехал в Вену. Через несколько дней в снятую им комнату вселился верный Кубичек, мечтавший о карьере музыканта. Венское сожительство Адольфа и Августа длилось до осени 1908 года, когда Гитлер вторично провалил экзамены в Академию художеств и вынужден был съехать с квартиры. Кубичек постепенно утратил с ним связь и напомнил ему о себе лишь в 1933 году, направив Гитлеру поздравительную открытку по поводу победы его партии на выборах в рейхстаг. И получил ответное послание фюрера: «Я был очень рад вспомнить о друге, с которым прошли лучшие годы моей жизни».
Правда, Кубичеку пришлось расстаться с этим и другими автографами вождя нацистской Германии, когда та в 1938 году насильственно присоединила Австрию. В доме Августа появились эсэсовцы и изъяли все хранившиеся у него документы Гитлера».
История вторая под названием «Фронтовая любовь в стогу сена»:
«Начавшаяся в 1914 году мировая война дала 25-летнему «лицу без определенных занятий» Адольфу Гитлеру возможность для самоутверждения. Он записался добровольцем в германскую армию, в составе которой в 1915 году оказался на Западном фронте. 24 года спустя, в декабре 1939 года, один из активистов немецкого сопротивления философ и писатель Альфред Шмидт-Ноейр разыскал одного из бывших сослуживцев фюрера - связного при штабе по имени Ганс Менд. Тот поделился с ним откровенными воспоминаниями: «Летом 1915 года во Франции я впервые увидел Гитлера, лежавшего в стогу сена в обнимку с другим нашим солдатом Эрнстом Шмидтом, которого у нас чаще звали женским прозвищем Шмидли. Потом я не раз замечал их в таком положении. Адольф и Эрнст оставались неразлучными несколько лет, это была воистину влюбленная парочка».
Другое любопытное свидетельство о фронтовой биографии фюрера случайно обнаружил в германских военных архивах адвокат Эрих Эбермейер, наткнувшийся там на рапорт одного из полковых командиров Гитлера в 1916 году: «Несмотря на отвагу перед лицом врага и добросовестное исполнение обязанностей связного, ефрейтор Гитлер не может быть повышен в чине до унтер-офицера по причине его гомосексуальности»».
История третья под названием «Я провел с ним целую ночь»:
«Досье об однополых пристрастиях вождя Третьего рейха собрал армейский генерал Отто фон Лоссов. В 1923 году он командовал в Баварии войсками, подавившими первое вооруженное выступление нацистов - «пивной путч» в Мюнхене. К концу 1920-х годов, когда у партии Гитлера появились серьезные шансы прийти к власти легальным путем на выборах, Лоссов «на всякий случай» скопировал ряд документов из полицейских архивов Мюнхена. Они содержали немало доказательств того, что, будучи лидером «коричневой» Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП), Гитлер привлекал на свою сторону молодежь не только политическими доводами.
«Я провел с ним целую ночь», - сообщил в полицейском протоколе некий 22-летний Йозеф. «Несколько месяцев я был без работы, мои мать и братья постоянно голодали, поэтому я проводил его с митинга к нему домой и пробыл там до утра. Он спросил меня, хочу ли я остаться с ним, и сказал, что его зовут Адольф Гитлер», - рассказал полицейскому инспектору 18-летний Михель».
Автор книги пишет: «Неудачный «пивной путч» и последовавшее заключение в тюрьме лишило Гитлера возможности продолжать агитацию такого рода. Правда, и за решеткой он не остался одинок - разделить его заточение добровольно вызвался верный друг и помощник Рудольф Гесс, известный в партийных кругах под выразительным прозвищем Черная Эмма. Кроме Гесса, в 1920-х годах в окружении фюрера было немало явных гомосексуалистов, не стеснявшихся своей ориентации, - к примеру, будущий вождь «Гитлерюгенда» Бальдур фон Ширах и руководитель «боевого кулака» партии - штурмовых отрядов СА капитан Эрнст Рем».
По мнению историка, Гитлер практиковал мужеложство до конца 1920-х годов, когда общественное мнение стало воспринимать гомосексуализм не как отклонение от нормы, а как преступление против морали и нравственности. Махтан полагает, что в 1934 году фюрер отдал приказ об уничтожении Рема и 400 его ближайших сподвижников именно потому, что, будучи видным гомосексуалистом, вождь штурмовиков располагал каким-то компроматом о принадлежности фюрера к «голубому» сообществу и мог использовать его в борьбе за власть.
Вскоре в Германии был принят закон, объявлявший гомосексуализм уголовным преступлением, каравшимся заключением в концлагере. «В своих публичных речах Гитлер никогда не осуждал гомосексуалистов, но позволял преследовать их, чтобы не выдать свои скрытые пристрастия», - считает автор книги.
Однако я не стал бы так прямолинейно трактовать факты странного сексуального поведения Гитлера в его юности. Во-первых, хоть у него очевидно были сексуальные проблемы, но, на мой взгляд, он все же не был гомосексуалистом, а редкие попытки таких контактов, скорее, выражали его «сексуальные поиски себя» и, что важно, разочаровывали будущего фюрера Германии.
А во-вторых, Махтан и другие исследователи говорят о «гомосексуальности Гитлера», понимая его при этом как НОРМАЛЬНОГО душевно человека – пусть и гомосексуалиста. А ведь в самом факте этого сегодня многие не находят никакого «отклонения». Среди нынешнего политического бомонда немало гомосексуалистов. Так, мэр Берлина Клаус Воверайт открыто признавал, что он гей. Не скрывал своей нетрадиционной сексуальной ориентации и градоначальник Парижа Бертран Делано. В начале 2000-х годов послом США в Румынии был назначен «голубой» - Майкл Гест (это был уже второй случай в истории американского госдепа).
Гей на политическом посту – это не трагедия, раз человек вменяем и душевно здоров. А вот вся история «гомосексуальности» Гитлера говорит, на мой взгляд, совсем о другом отклонении – о наследственной шизофрении.
Гитлер не раз признавался, что видит в аудитории женщину, которой он во время речи овладевает (что уже само по себе крайне странное заявление). Это, как и многие другие признаки, заставило психиатров предполагать, что Гитлер испытывал в кульминации речи наслаждение, аналогичное половому экстазу, – или вообще сам оргазм.
Во время выступлений на митингах организм Гитлера проходил все этапы полового акта: вначале он все больше и больше возбуждал себя и возбуждался от ответной реакции аудитории, под конец впадал в ораторский оргазм (речь становилась почти бессвязной, порой переходя в стоны и завывания) – и вдруг наступала развязка. Он оказывался полностью обессиленным, голос полностью пропадал, он валился с ног или иногда падал в обмороки и терял в весе от 1,8 до 2,7 кг, как он сам признавался.
Показательно, что свои речи Гитлер не просто никогда не читал «по бумажке» - но даже «импровизатором» в нормальном смысле слова (в применении к нормальному оратору) его назвать нельзя. Все в его выступлении всегда зависело не от СМЫСЛА речи и идей, а от СОСТОЯНИЯ его организма, возбужденность которого, в свою очередь, была напрямую связана с состоянием аудитории. Заводя себя, он заводил аудиторию, а та в ответ вызывала у него еще большую эйфорию. Поэтому очевидцам его выступлений казалось, что в начальном «разогревательном» этапе речи он тупо ходит «по кругу» вокруг одних и тех же тезисов, несколько раз их повторяя (чтобы «ощутилась эйфория»), потом темп ускоряется, а ближе к развязке он в спешке вообще теряет из своих мыслей целые тезисы (например, заявляет о 5 «пунктах» чего-то, а успевает назвать только 4 или 3, остальные теряя в погоне за «экстазом себя и масс»). Потом следует сам «экстаз» - и все обрывается, Гитлер валится с ног от бессилия.
Все это, согласитесь, действительно создает картину не нормального выступления, а соития оратора с аудиторией.
Таких выступлений люди никогда ранее не видели, поэтому стали считать Гитлера гениальным оратором-популистом (что вполне справедливо, так как это его отклонение во многом и привело нацизм к власти в Германии), забывая при этом, что всякая гениальность – это спутник или продукт шизофрении.
Одна из разновидностей шизофрении – это увязка социального поведения с сексуальными инстинктами. То есть, когда человек испытывает сексуальное наслаждение не от нормального полового акта, а в преломлении через нечто иное. В отношении стимуляции энергии гениев-шизофреников этот вопрос пока мало изучен. Есть, конечно, очевидные примеры, когда гениальный скульптор признается, что во время сеанса лепки женского тела переживает в среднем 6 непроизвольных оргазмов. Сама эта патология присуща больше всего деятелям именно искусства, и в данном случае феномен Гитлера – это, как ни крути, ораторское искусство.
Но вот в отношении сексуальных маньяков-убийц наука знает уже больше. Они получают экстаз от действий, переложенных со сферы секса в иные сферы. В период полового созревания закладываются причинные связи между половой сферой и раздражителями, ведущими к возбуждению и экстазу, оргазму. У нормального человека это ориентируется на противоположный пол. Но если по случайным обстоятельствам оргазм наступает от испуга или другого шокирующего психику явления, то это – как память о первой эротической записи в мозге – сохраняется на всю жизнь и делает человека калекой.
Так калекой стал, например, один из известных советских маньяков, который пережил первый оргазм от страха и потрясения, увидев подростком пионера в галстуке, раздавленного трамваем. С женщинами у него ничего больше не получалось (как и у Гитлера), но зато тянуло увидеть снова мертвого пионера в галстуке – чтобы пережить снова тот первый оргазм. В итоге он устроился работать с детьми, и потом выбрал момент повесить пионера в галстуке, записывая это на кинокамеру. Некрофилами становятся на всю жизнь те, кто испытал первый оргазм, увидев голую мертвую женщину. Другой знаменитый советский маньяк рассказал, что испытал от ужаса первый оргазм, увидев во время войны повозку, на которой везли гору сваленных штабелями окровавленных трупов.
Во всех случаях, как считают психиатры, причиной СБОЯ была врожденная шизофрения, из-за которой во время полового созревания при пережитом СТРЕССЕ были неверно раз и навсегда сформированы связи в психических стимулах, вызывающих половое влечение. Поэтому, как это страшно ни звучит, многие гениальные деятели искусства, творчеством которых тоже движет этот сдвиг (но не в жутких проявлениях), при подобных обстоятельствах тоже стали бы маньяками, направляя свою энергию «не в то русло».
Что же касается «гениального деятеля ораторского искусства» Гитлера, то он тоже равно мог стать маньяком при иных обстоятельствах, но ему повезло. То, каким будет первый оргазм подростка-шизофреника (часто из-за шизофрении вызываемый именно СТРЕССОМ), накладывает весь отпечаток на его дальнейшую жизнь. Он может счастливо избежать стрессов в этот период и остаться в сексуальном отношении нормальным человеком, а может стать маньяком. А может из-за специфичности СТРЕССА стать вообще особенным и ни на кого не похожим – сексуальность будет отныне увязана в его психике странным образом с чем-то, весьма далеким от того, что нормальный человек находит вообще сексуальным.
В рамках психиатрической ретроспективы истории болезни Адольфа Гитлера можно предположить, что свой первый оргазм юноша пережил во время СТРЕССА в ходе какой-то полемики (возможно, как раз политической) или ссоры со своими родственниками или друзьями. Он жадно спорил, все более возбуждался – и наследственно больной организм ответил на это оргазмом. Закрепив на всю жизнь эту сексуальную ориентацию. В итоге потом калека не находил сексуального удовлетворения ни с женщинами, ни с мужчинами, а мог повторить свой первый опыт, уже закрепленный навсегда в психике как стереотип, лишь в такой же полемике. То есть, в ораторском искусстве.
Так малообразованный и невежественный шизофреник стал не просто гениальным оратором, но болезнь привела его к руководству Германией и всем немецким народом. У него было, что скрывать: его родственники и знакомые могли не только рассказать о крайне странном и необычном поведении подростка Адольфа в период его полового созревания, но могли поведать и о том, что сам Гитлер – из рода шизофреников.
Британский журналист Стивен Кастл писал в статье «Психически больная родственница Гитлера умерла в газовой камере» («Independent», 19 января 2005 года):
«Холокост, спущенный с цепи Адольфом Гитлером, затронул даже его собственную семью. Вчера всплыли факты, свидетельствующие о том, что одна из родственниц фюрера была уничтожена германским государством.
Женщина, известная только как Алоизия В., была праправнучкой сестры бабушки Гитлера со стороны матери. Она вошла в число нескольких тысяч психически больных людей, уничтоженных в ходе кампании по истреблению и стерилизации людей, которых сочли нежелательными для общества. Алоизия, которой на момент смерти было 49 лет, по имеющимся данным, страдала шизофренией. Она погибла, задохнувшись в газовой камере в замке Хартхайм у австрийского города Линц 6 декабря 1940 года.
Замок Хартхайм был тренировочной площадкой для убийц СС, которые потом десятками тысяч уничтожали людей в лагерях смерти Треблинка и Освенцим. Врачи убивали тысячи людей с помощью смертельных инъекций или отправляя в газовые камеры, после того как Гитлер объявил, что психически больные люди – это "лишние рты" и что они "недостойны жизни".
Тимоти Райбак, американский историк, возглавляющий Оберзальцбергский институт в Германии, сказал, что детали, связанные со смертью этой женщины, всплыли на прошлой неделе. Их обнаружил исследователь Флориан Биерль, который получил доступ к документам медицинского института в Вене, где будущие жертвы находились на лечении.
Чернильная печать на папке с ее делом является "доказательством уничтожения", говорит Райбак, добавляя при этом: "Больно думать, через какие страдания пришлось пройти этой женщине. Это подчеркивает, как бесчеловечно жесток был этот режим". Американский историк сказал также журналу «Focus»: "Скрытность Гитлера в отношении его семьи вошла в легенды. Теперь, по прошествии 60 лет, мы знаем, что ему действительно было что скрывать".
На самом деле врожденная предрасположенность многочисленных членов семьи Гитлера к психическим заболеваниям была хорошо известна в высших эшелонах нацистской партии. В секретном отчете гестапо за 1944 год семейная ветвь, к которой принадлежала Алоизия, была описана как "потомство идиотов". В медицинской карте Алоизии сказано, что у нее была шизофрения, депрессии, галлюцинации и другие психические проблемы. Она жаловалась врачам, что боится приведений и спала с черепом в кровати.
Алоизия, чье лечение заключалось в том, что ее привязывали к зарешеченной кровати, написала также письмо, где она утверждала, что, если бы ее отравили, это было бы избавлением от мук.
Ученые пока не могут ответить, было ли известно Гитлеру о состоянии его родственницы и о ее печальной участи».
Германские исследователи Марианне Энигль и Александр Дунст в выше цитировавшейся статье «Тайна Гитлера» уточняют:
«В начале 1944 года, через три года после смерти Алоизии, Генрих Гиммлер направил в "канцелярию Фюрера" документы, которые могли иметь далеко идущие последствия. Они были помечены "совершенно секретно" и касались лично Гитлера. Гиммлер передал "секретарю Фюрера", Мартину Борману, в условиях строжайшей тайны информацию, которая ставила под вопрос миф о великом "фюрере здоровой германской нации". В секретном документе были приведены слухи о родственниках фюрера, "некоторые из которых были полуидиотами и сумасшедшими».
Для Германии 1944 года это было уже запоздалым открытием – узнать, что страной управляет ненормальный человек, шизофреник, зомбировавший немецкий народ, заставивший его убивать и умирать в своих шизофренических выступлениях-экстазах. Лишь когда Германия стояла на пороге поражения, об этом впервые задумались в верхушке Рейха, а рядовые немцы – пушечное мясо Гитлера – этого так и не узнали.
С сожалением следует признать, что многие правители ХХ века, по мнению психиатров, тоже оказывались шизофрениками в той или иной степени болезни. В том числе Ленин и параноик Сталин. Сегодня в развитых странах мира все политики допускаются к важным государственным постам только после предоставления сведений о психическом здоровье себя и своих родственников. В странах СНГ такое правило четко не сформулировано, а родственников кандидатов на важный пост вообще не касается – как в Германии 1933 года. Поэтому у нас вполне возможен приход к власти такого же больного человека, как Адольф Гитлер. Сама жажда власти и околосексуальное (равное оргазму) удовлетворение от обладания властью над кем-то (иные политики говорят: «власть – это как наркотик») – это такое же психическое заболевание человека, лежащее вне какой-либо политики и целиком в области патологий психиатрии.
Евгений Манин из Филадельфии писал в эмигрантском журнале «Vestnik» (№11(218), 25 мая 1999) в статье «Загадка Гитлера»:
«Не знаю, регистрирует ли Книга рекордов Гиннесса процессы, происходящие в книгоиздательстве. Но если да, не сомневаюсь, что число ежегодно выходящих книг о Гитлере побило все прежние рекорды, касающиеся "потрясателей вселенной", включая и Наполеона. Не задаваясь сейчас целью объяснить этот феномен, скажу лишь, что последней из целой серии недавно вышедших исследований о нацистском диктаторе стала книга Рона Розенбаума "Объяснение Гитлера: Поиски источника его зла" ("Explaining Hitler: The Seаrch for the Original of His Evil").
…Розенбаум - журналист и рецензент журнала «New York Observer», дерзко отступил от общепринятого благочестиво-скорбного тона, которого строго придерживаются большинство авторов - евреев и неевреев, когда они пишут о Гитлере и Холокосте.
…"Объяснение Гитлера" представляет собой итог упорной десятилетней работы, обработки бесчисленных интервью, взятых у ведущих мировых историков, философов и теологов; кропотливого разбора американских и европейских архивов; автор даже совершил поездку в Браунау, Австрия, чтобы ознакомиться с местом рождения фюрера.
Первоначальная идея Розенбаума заключалась в следующем: если Гитлер – это воплощение самых чудовищных сил человеческого зла, как объяснить источник появления этих сил? Но по мере того, как автор будущей книги встречался с самыми различными людьми, предлагающими самые различные объяснения, его внимание все больше и больше переключалось на самих этих объясняющих.
По словам Розенбаума, моделью для его книги послужила книга Альберта Швейцера "Поиски исторического Иисуса" ("The Quest of the Historical Jesus"). Дело, конечно, не в какой-либо параллели - просто Розенбаум использовал метод Швейцера: как поступать в том случае, когда при решении биографических проблем отсутствуют те или иные ключевые данные. Розенбаум называет это "черный ящик", когда ситуация больше проясняется от объяснений, даваемых людьми по поводу того или иного факта, нежели от факта самого по себе.
Гитлер - это и есть "черный ящик". Данные о годах, формировавших его сознание, редки и разбросаны. В том, что он писал сам о себе, весьма мало искреннего, и верить этому нельзя. И вместе с тем, если учесть, какое грандиозное зло он принес человечеству, нас не может не беспокоить его психология: если мы не разгадаем ее, нам всегда будет грозить повторение подобной трагедии. Сколько бы мы ни повторяли, как попугаи: "Это не должно повториться!"
На обложке и титульном листе книги Розенбаума - фотография: Гитлер-младенец, смотрящий невинными детскими глазами на мир, который он впоследствии превратит в груду трупов и пожарищ. Клод Ланцман, французский кинорежиссер и автор фильма "Катастрофа", возмущенно заметил, что простое воспроизведение на обложке фото Гитлера-младенца уже равносильно его реабилитации. Автор книги видит в этой фотографии совершенно иной смысл: всмотритесь в нее внимательно и скажите - в этих младенческих глазах уже видно скрытое зло или оно появится позднее? Если это обычный ребенок, что побудило его вырасти в чудовище, истребляющее целые народы? И, что, пожалуй, самое главное, как мог один человек совратить и повести за собой целую нацию - захватывать соседние государства и истреблять миллионы людей? И, как автор неопровержимо доказывает своей книгой, среди самых респектабельных исследователей не существует единого ответа ни на один из этих вопросов».
Неудивительно, ибо далее Евгений Манин пишет:
«Зато желание дать ответ настолько сильно, что резкий на язык Розенбаум называет часть из них "смехотворными", часть же - просто "дурацкими". Особенно интересна вторая категория объяснений. Например, до развала СССР оттуда распространялся слух о том, что Гитлер страдал от ненормальности своих гениталий, откуда, мол, все и пошло. Алан Баллок, крупнейший авторитет в историографии Гитлера, назвал этот вариант "однояйцовой теорией" (the one-ball theory). Есть целая серия психоаналитических объяснений: Элис Миллер, например, во всем винит отца юного Адольфа, беспощадно поровшего его; и есть то и дело появляющиеся сладострастные опусы, подробно описывающие якобы имевшие место чудовищные сексуальные извращения Гитлера.
…Отец Адольфа Гитлера, Алоис, был незаконнорожденным, и Гитлер ничего не знал о своем деде с отцовской стороны. В своих показаниях на Нюрнбергском процессе личный адвокат Гитлера Ганс Франк рассказал о том, что Гитлер получил анонимное письмо, в котором злорадно утверждалось, что его дед - еврей. В 1942 году Гитлер приказал Франку провести секретное расследование этой тайны, что тот и сделал. По утверждению Франка, он узнал, что дедом Гитлера был австрийский еврей по фамилии Франкенбергер, в доме которого бабка фюрера, Мария Анна Шикльгрубер, была горничной. Он, Франк, разыскал оригиналы долго продолжавшихся денежных переводов на имя Марии Анны, посылавшихся Франкенбергером, после того как та была вынуждена уволиться по причине беременности. Переводы же, по приказу Гитлера, были уничтожены гестапо.
Был и ряд других психологических "еврейских" вариантов - например, что врач, не сумевший вылечить мать Гитлера от рака, был евреем, откуда и все беды. Особенно глупой автор считает причину, указанную Симоном Визенталем: Гитлер-де возненавидел евреев потому, что некая проститутка-еврейка заразила его в молодости сифилисом».
Интересно, что Алесь Адамович в своей книге «Каратели» тоже в поисках «объяснения Гитлера» находит «однояйцовую теорию». Которая, в свою очередь, влечет за собой автоматически «теорию юношеского сифилиса». На самом деле вся эта «однояйцовая теория» родилась только на том факте, что советские медики, исследовавшие сгоревшие возле бункера в Берлине ЯКОБЫ останки Гитлера, нашли у них лишь одно яичко. Но, во-первых, есть огромные сомнения в том, что это были именно останки фюрера. А во-вторых, останки были настолько изуродованы огнем, что второе яичко трупа могло просто сгореть в огне. И, в-третьих, есть масса покалеченных мужчин с одним яичком, но никто из них почему-то не становится вождем нацистов. И если уж говорить не о мифических, а о реальных физических проблемах Адольфа Гитлера, то у него действительно такая была: он чудовищно потел, причем пот его пах крайне неприятно, от фюрера всегда воняло.
Но стала ли эта проблема организма «источником зла» для психики Гитлера? У Евгения Манина: «Элис Миллер, например, во всем винит отца юного Адольфа, беспощадно поровшего его». А вот у ветеранов Великой Отечественной войны до сих пор ходит странная легенда о том, что Гитлер получал сексуальное удовлетворение от того, что на него мочилась Ева Браун.
Увы, я тут вижу глубочайшее заблуждение и Элиса Миллера, и Алеся Адамовича, и Евгения Манина, и Махтана, и ветеранов войны – и вообще всех прочих, кто пытается найти «объяснение Гитлера». Вот их концепция: «Если учесть, какое грандиозное зло он принес человечеству, нас не может не беспокоить его психология: если мы не разгадаем ее, нам всегда будет грозить повторение подобной трагедии».
Они ищут источник ЗЛА в ПСИХОЛОГИИ, а надо искать источник БЕЗУМИЯ. У безумия нет никакой ПСИХОЛОГИИ. И «истоки логики» шизофреника никогда не понять нормальному человеку, ибо эти истоки безумны.
К шизофренику в принципе не применимы такие понятия, как «добро» и «зло», ибо он – душевнобольной человек. Особенность Гитлера в том, что он был скрытым наследственным шизофреником, подобным многим и сексуальным маньякам, и ученым-гениям, которые внешне вполне сохраняли вид «нормального человека», но руководствовались своими шизофреническими мотивами. Шизофрения – наследственная болезнь, и в роду Гитлера было много шизофреников и идиотов, что, кстати, вполне объясняет антипатию к ним фюрера и принятые им законы по уничтожению душевнобольных. Этим он психологически старался оградиться не только (и не столько) от душевнобольной родни, но и от своего недуга, который вполне подозревал – но боялся самой мысли уподоблять себя «родственникам-идиотам».
Секретарши Гитлера записывали его речи за ужином (на который всегда приглашались какие-то гости из числа приближенных). Лишь в темах, связанных с реалиями дня, речи были более-менее «адекватны реальности», а в отвлеченных темах – никто фюрера совершенно не понимал. Например, он любил рассуждать о том, что Человечество произошло с Луны, на которой раньше жило, нес прочую даже не ненаучную фантастику, а одиозный бред шизофреника. Одновременно он – больной параноик: был вегетарианцем, ненавидящим любое мясное блюдо, потому что в детстве увидел, как из речки вытащили облепленный раками и ими полусъеденный труп утонувшей старухи. При этом он любил во время этих своих ужинов угощать гостей именно раками и рассказывать им эту историю.
Если мы заново взглянем на Адольфа Гитлера – уже с точки зрения психиатрии, то увидим, что он никакое не «воплощение Зла», а жалкий и несчастный душевнобольной человек, наследственный шизофреник.
И ЗЛО – вовсе не в нем, а в НАС САМИХ, которые вполне душевно нормальные люди, но вот такого больного буквально подобрали с улицы, с помойки, случайно – и сделали себе лидером государства. К сожалению, Вторая мировая война потому и произошла, что у руля сразу многих стран Европы встали именно такие параноики и шизофреники (от Муссолини до Сталина, которому светила советской психиатрии давали аналогичный диагноз), и эта война была – войной с шизофренией у власти или войной стран шизофрении – в лице Рейха и СССР. По крайней мере, сегодня уже не вызывает никакого сомнения, что Рейхом управлял психически нездоровый человек из семьи с наследственной шизофренией.